|
|
Даже тренд российского бензинового рынка, изолированного от мирового заниженными внутренними ценами, наличием запасов отечественной нефти и некондиционностью топлива местного производства, совпал с общемировыми тенденциями: цены на бензин в Москве и в регионах поползли вверх. Россия, к счастью, лишена чести быть членом ОПЕК (из ведущих мировых производителей этой участи избежали еще Норвегия и Мексика). К счастью - потому что страны, входящие в эту достославную организацию, занимаются в основном самоограничением добычи. С одной стороны, это благо, так как нерегулируемый рынок предполагает выбросы сырья по демпинговым ценам с вполне понятными для производителей финансовыми последствиями. С другой стороны, квотный механизм ОПЕК вынуждает его членов нет-нет да и нарушить явочным порядком установленную совместно и добровольно дисциплину соглашений об ограничении добычи. Соглашения об ограничении добычи хороши, когда цены проваливаются вниз. Именно так обстояли дела в конце 1998 года, когда мировые цены достигли 12-летнего минимума в $9,98 за баррель. Однако на сей раз нефтяная промышленность стран - членов ОПЕК работает на пределе возможного, возможность увеличить добычу имеют лишь Саудовская Аравия и Кувейт, так что в данный момент согласование размеров национальных квот носит лишь моральный характер: дабы никто из нефтеэкспортеров не получал сверхприбылей за счет коллег по картелю. Причина нынешнего европейского кризиса кроется скорее не в нехватке сырья на рынке, а в чрезвычайно высоких налогах на топливо, которые в совокупности с подорожавшей нефтью делают цену литра бензина абсолютно неприемлемой для потребителя. Между тем чем чревато длительное сохранение высоких (в районе $30 за баррель) цен для членов ОПЕК? Казалось бы, на поверхности одни плюсы: качай себе нефть да держи весь западный мир за горло, как это уже было в начале 70-х. Однако в долгосрочной перспективе такое положение нефтедобывающим странам, особенно входящим в ОПЕК, невыгодно. Во-первых (и это соображение относится ко всем без исключения нефтеэкспортерам), высокие цены бьют по экономике стран - импортеров нефти, что вынуждает их умерять свои топливные аппетиты и приводит к потере экспортерами рынка. Во-вторых, высокие цены на нефть приведут к инвестиционному буму в нефтедобыче стран, не входящих в ОПЕК и не связанных договоренностями и самоограничительными квотами. И это соображение напрямую касается России. Продержись мировые цены на нефть на нынешнем уровне лет пять - и отечественную нефтянку омыл бы золотой дождь иностранных инвестиций, крайне эффективных в свете высоких цен на это сырье (не факт, правда, что российский ТЭК вышел бы из этого дождя, не изменив национальной принадлежности). В краткосрочной перспективе отечественным нефтяникам, несомненно, выгодны нынешние высокие цены. "Ножницы" между внутренними и мировыми ценами, конечно, не достигают такого размаха, который имел место в начале девяностых, но вполне позволяют стричь неплохие купоны (кстати, для увеличения ценовых "ножниц" нефтяное лобби сейчас объективно заинтересовано в очередной девальвации рубля). Однако экспортные возможности российского ТЭКа сдерживаются подконтрольной государству транспортной инфраструктурой: не будь этого сдерживающего фактора, Москва сейчас точно сидела бы без бензина, причем по любой цене. В схожую ситуацию летом этого года попал наш южный сосед - Казахстан. В этой стране уже полтора месяца свирепствует бензиновый дефицит, три отечественных нефтеперерабатывающих завода стоят сухими, а вся добываемая на местных промыслах нефть экспортируется. И это при том, что транспортные возможности для экспорта казахстанской нефти несопоставимо хуже даже по сравнению с российскими. Егор Зиновьев Источник: журнал "Компания" |
|