Рассказы о силе. Претендуют на русский "Букер"

        Роман был опубликован впервые в журнале "Иностранная литература" в январе прошлого года. Публикации предшествовало предисловие Сергея Юрьенена, в котором он рассказывал историю автора - испанского мальчика, насильно отобранного у матери ради сложных политических интриг, выросшего в СССР и ставшего русским писателем. Читатели книжного издания ( "Лимбус-пресс", 2003) лишены дополнительной информации и потому, даже прочитав книжку, остаются в неведении: как внук секретаря испанской компартии попал в советский детдом для инвалидов, как он потом смог выжить и выбраться в Испанию, где он и пишет эту книгу. Вместе с тем, лишенная предисловия, книга превращается из документальной в художественную, вполне заслужено попадающую в букеровский шорт-лист, где нон-фикшн хотя и бывает, но не часто. В самом деле, не все ли равно читателю - а не историку литературы - были ли описанные события с автором или с вымышленным героем? Куда важнее, какую историю рассказывает Гонсалес Гальего и зачем он это делает.

        "Белое на черном" - история советского мальчика-сироты, больного детским церебральным параличом. Его переводят из одного детдома в другой и в конце путешествия неизбежным финалом маячит дом для престарелых. Каким-то чудом Рубен спасается, оказывается в Америке, потом - в Мадриде. Спасение описано нечетко, словно там есть слепое пятно.

        Такую книгу легко отнести к ведомству "правозащитной" литературы. Это правда: прочитав ее, нельзя остаться равнодушным к судьбам детей в спецучреждениях. Конечно, будет хорошо, если эта книга хотя бы немного изменит отношение к российским инвалидам и жизнь детей в детдомах. Однако мне представляется, что не в утилитарной пользе главное достоинство книги Гонсалеса Гальего.

        Критики часто сравнивают "Белое на черном" с "Колымскими рассказами" Варлама Шаламова. На первый взгляд, это сравнение напрашивается: и тут и там автор рассказывает об опыте жизни в советских заведениях закрытого типа, и тут и там связное повествование заменено рассказами. Кажется, что оба текста об одном и том же: о том, как люди живут в аду. Однако Шаламова и Гонсалеса Гальего отличают авторская позиция и послание, которое они хотят передать своим читателям.

        Шаламов говорит, что есть опыт, который человеку не следует переживать. Гонсалес Гальего пишет о людях, которые и в условиях детдомовского ада сохраняли достоинство, мужество и доброту. О том, что его личный опыт - при всей своей мучительности - бесценен. Не потому, что это опыт страдания, а потому, что это опыт героизма.

        С первой же страницы автор "Белого на черном" объясняет, что будет писать о героях. О мальчике, который ползком добирается до туалета, чтобы не ходить под себя, или о безногом подростке, который год готовится к драке с живущим в его родном городе сверстником. В предисловии Гонсалес Гальего говорит, что пишет о добре, победе, радости и любви. "Я пишу о силе. Силе духовной и физической. Силе, которая есть в каждом из нас. Силе, пробивающей все барьеры и побеждающей. Каждый мой рассказ - рассказ о победе".

        Мне кажется, что эта интонация - самое важное в "Белом на черном". Рассказ о страданиях традиционен для русской литературы ХХ в. , и, как правило, он оборачивается обличением очередной бесчеловечной власти. Столь же традиционен рассказ о героизме. Героизм этот должен быть чем-то подкреплен: либо высокой идеей, либо самоотречением героя. Гонсалес Гальего рассказывает о героизме человека, которому нет дела до высоких идей и который не собирается никому ничего доказывать путем самоотречения. Он просто хочет выжить - и по возможности выжить достойно. Для героического канона русской культуры ХХ в. человеческая жизнь должна быть чем-то оправдана: идеологией или героической смертью. В противном случае она теряет смысл. Потому и ужасен мир "Колымских рассказов", что существование героев в нем полностью бессмысленно (Солженицын, напротив, почти всегда оставляет своим героям возможность самоотречения).

        Для Гонсалеса Гальего человеческая жизнь самоценна. Его герои борются до последнего и выживают, потому что это - главное. Конечно, они могут пойти на смерть в крайнем, безнадежном случае. Но никому из них не придет в голову считать смерть доказательством своего геройства. Геройство - это каждый день выживать. Этого достаточно.

        Мне кажется, "Белое на черном" - очень нужная и вовремя появившаяся книга. Девяностые годы поставили перед жителями бывшего СССР сложную задачу: выжить, оказавшись в идеологическом вакууме. Советские граждане лишились подпорок, которые давала им официальная или оппозиционная идеология. Им пришлось учиться жить не для государства, идеи, принципа, а для себя, своей семьи и своих детей. Жить, чувствуя, что "просто выжить" - тоже достойная цель. Гонсалес Гальего находит героизм в такой жизни, опровергая тезис, что героизм невозможен без надличностных ценностей - коммунизма, фашизма, либерализма или патриотизма.

        Вера в героизм частного существования - главный итог "Белого на черном". И потому при всей своей мрачности эта книга ни на миг не отдает чернухой, а остается гимном человеческому духу и уроком читателю.

Источник: Ведомости