Русская одиссея испанского детдомовца . Объявлен лауреат премии "Букер - Открытая Россия"

        Для человека, не следящего специально за происходящим в мире толстых журналов и интеллектуальных издательств, это звучит странно. Вспоминается история о том, что, когда в 1978 г. собравшимся на площади Св. Петра римлянам объявили, что новым понтификом стал некто Кароль Войтыла, из толпы поинтересовались: "Негр, что ли? " Нет, не негр.

        Рубен Гальего - внук Генерального секретаря Коммунистической партии народов Испании Игнасио Гальего, один из братьев-близнецов, родившихся в 1968 г. у его посланной на учебу в Москву дочери. Второй ребенок умер сразу после рождения, а Рубену поставили страшный диагноз - детский церебральный паралич. Потом произошла странная история, скорее всего подстроенная спецслужбами: годовалого Рубена отправили в детский дом, а его матери сообщили, что и второй ее мальчик тоже умер. Тут экзотическая линия его биографии и прерывается - до тех самых пор, пока в тридцать с чем-то лет он не отыскал свою мать и не переехал жить к ней в Мадрид. В промежутке - чисто русская одиссея почти не способного двигаться, но более чем способного видеть и мыслить существа по домам ребенка, детским домам и домам для престарелых от Архангельска до Новочеркасска.

        В написанных им двумя пальцами левой руки коротких, обычно меньше чем на страницу, фрагментах невероятно продуманной для автобиографии прозы поражают прежде всего дикие реалии бесконечной борьбы за существование. От нянечек, из лени обрекающих инвалидов на часовые путешествия в туалет ползком по ледяным кафельным полам, до постоянно стоящего перед каждым "неходячим" призрака персонального ада под названием "дом для престарелых в пятнадцать лет" (а там, кроме всего прочего, карлица на ручке двери повесилась). С другой стороны, удивительно и то, сколько в этом безнадежном мире осталось несломленных душ, добрых людей и "хороших детских домов". Недаром у этой книги (неясно, можно ли называть ее романом или вообще произведением художественной литературы, - это, пожалуй, главный аргумент противников награждения Гальего) было два названия: "Черным по белому" в журнальном варианте и "Белое на черном" - в книжном. Как хочешь, так и читай. Так или иначе, Рубен Гальего выжил, вырос, получил образование, родил двух дочерей от двух браков, написал автобиографию и получил за нее "Букера". После его книги все кажется необъяснимым чудом - кроме получения "Букера". Объяснить последнее можно попытаться.

        Первое напрашивающееся объяснение может быть злободневным. Главная русская литературная премия, побыв за время своего существования и просто "Букером", и "Smirnoff-Букером", вот уже второй год называется "Букер - Открытая Россия" и спонсируется одноименным фондом, возглавляемым Михаилом Ходорковским. Можно себе представить нынешнее мрачное настроение организаторов и жюри и легко объяснить их желание максимально усилить гуманистически-правозащитную составляющую своего решения. Возможно, что-то в этом роде имел в виду председатель жюри Яков Гордин, когда на пресс-конференции говорил о "победе духа над материей".

        Другая возможная причина: высокие судьи просто не смогли договориться о том, кто из двух фаворитов (о которых ниже) получит главный приз, и в конце концов отдали его третьему кандидату. В пользу этого говорят сведения о беспримерном накале и длительности решающего заседания, так же как и сообщение о том, что Гальего выиграл благодаря перевесу всего в один голос.

        Наконец, третье объяснение можно получить, поставив себя на место жюри и бросив взгляд на короткий список из шести претендентов. Теперь, когда мы уже заглянули в конец учебника и знаем правильный ответ, на какое из этих произведений можно было бы указать как на более достойное? "Казароза" Леонида Юзефовича, захватывающий антидетектив, в котором почти все сообщаемые читателю сведения совершенно бесполезны? Едва ли это приятное чтение, но, чтобы быть серьезным кандидатом, она слишком напоминает по ощущению и антуражу отвергнутого на предыдущем этапе главного претендента - "Орфографию" Дмитрия Быкова, только идеологически выпотрошенного и с не раздражающим критическую общественность именем на обложке. Романы петербургских женщин-писателей Натальи Галкиной и Елены Чижовой "Вилла Рено" и "Лавра"? Первый - это, пожалуй, чересчур многофигурное полотно о вечно-дачном в русской интеллигенции, второй живописует быт и нравы православно-академического Ленинграда и вкратце излагается ждановской цитатой "метания взбесившейся барыньки между будуаром и моленной". Неплохо, но как-то слишком необязательно. Пафосный театральный роман Леонида Зорина "Юпитер" о том, как Большой Артист сходит с ума, слишком тщательно работая над образом Сталина? Бакинско-московская сага Афанасия Мамедова "Фрау Шрам", в которой конфликт между главным героем и его возлюбленной заключается в том, что он в 1991-м ходил на баррикады, а она - нет? Господи, да какое нынче тысячелетье на дворе? Хотя, как мне ни трудно это понять, именно два последних произведения и числились до самого конца в любимчиках жюри.

        В общем, придется прислушаться к представительнице выдвинувшего "Белое на черном" издательства "Лимбус Пресс", которая на той же пресс-конференции безапелляционно высказалась в том духе, что либо премию получил бы Рубен Давид Гонсалес Гальего, либо "Букер" бы погиб. Хоть Яков Гордин и одернул триумфаторшу, сказав, что никому не позволено учить жюри, но чем дальше, тем больше истины видится в ее словах. Погиб не погиб, а стыдно было бы.

Источник: Ведомости