Сезон лихорадки. Мировые кинофестивали переживают политические стрессы и патриотические приступыТем, кто следит за кинофестивальным движением, часто кажется, что его основные сюжеты, рискуя надоесть, тупо повторяются из года в год. Однако, подводя итоги сезона, АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ пришел к выводу, что в мире фестивалей произошло много чего нового. К середине лета завершаются главные фестивали первой половины года Берлинский и Каннский, наступает летняя пауза, за которой следует новый обвал активности в августе-сентябре: Локарно, Монреаль, Венеция, Торонто, Сан-Себастьян... Самое время немного оглядеться и понять, что же произошло с кинематографом за период от лета до лета. Конечно, фестивали не дают всей картины развития кино, они только прочерчивают основные пунктиры. Но, с другой стороны, лишь редкие из значительных фильмов минуют фестивальную колею. Кроме того, фестивали заостряют тенденции и создают контекст, превращая отдельные фильмы в кинопроцесс. Нынешний сезон начался в сентябре прошлого года со скандала в Венеции. Вопреки статусу "национального достояния", который имел фильм Марко Беллоккио "Здравствуй, ночь!", заветную статуэтку "Золотого льва" отдали русскому дебютанту Андрею Звягинцеву за "Возвращение". Точнее, ему вручили сразу двух "Золотых львов" второго за дебют. Итальянская пресса неистовствовала: хотя ей понравилось "Возвращение", считалось, что главный приз по статусу все равно положен ветерану Беллоккио за актуальную тему критики терроризма, за фильм, способный "сплотить нацию" и помирить правых с левыми, по крайней мере бывшими. Одним из последствий скандала стало то, что с поста директора Венецианской мостры (так в Италии называют кинофестиваль) сняли Морица де Хаделна, проработавшего там всего два сезона, причем весьма успешно. Однако правительство Сильвио Берлускони интересуют не культурные достижения, а культурная субординация и патриотические ценности. Как заявила актриса Клаудиа Кардинале (подруга режиссера Паскуале Скутьери, ведающего в министерстве культуры кинематографом), лучше бы, чтобы Венецианский фестиваль возглавил итальянец. А не Мориц де Хаделн швейцарский гражданин румынского происхождения, проживающий в Берлине. Представители кругов, близких к премьеру Берлускони, дали понять, что господина де Хаделна уволили за трудный характер и некоммуникабельность. На его место пришел Марко Мюллер: у него, видимо, обнаружился чудесный контактный характер. Однако сработаться с итальянской номенклатурой и ему будет непросто. С самого назначения недруги начали против него кампанию, воспользовавшись тем, что господин Мюллер имеет продюсерские проекты, в том числе и в России. Конфликт интересов удалось уладить, но подготовка к фестивалю была задержана почти на два месяца. Венеция не курьез и не исключение. Припадки патриотизма переживают даже такие демократические фестивали, как Роттердамский. Теперь его будет возглавлять голландка Сандра де Хамер: деливший с ней в последние годы эту должность англичанин Саймон Филд ушел в отставку, поскольку и здесь предпочитают "своих". Таким "своим" стал для Берлинале весельчак и любимец женщин Дитер Кослик и вот результат: впервые за много лет "Золотого медведя" в этом году отхватил немецкий фильм. Правда, фильм этот, "Головой о стену", поставлен этническим турком Фатихом Акином. Но все же это успех немецкой киноиндустрии, которая, несмотря на самую большую в Европе финансовую мощь, никак не может покорить ни каннских, ни венецианских вершин. Остается крепить национальное лобби у себя дома на Берлинале. Заметим, что в этот патриотический сюжет хорошо вписывается и Московский фестиваль целых три приза отдали "Своим" Дмитрия Месхиева. Единственный фестиваль сезона, который не попадает под патриотическую тенденцию, Каннский. Хотя и здесь есть мощное французское лобби, никому из местных режиссеров уже давным-давно не удается приблизиться к Золотой пальмовой ветви. Даже в прошлом году, когда жюри возглавлял француз Патрис Шеро, победа досталась американскому (а по сути скорее антиамериканскому) "Слону" Гаса ван Сента. В этом же году, проигнорировав французский фаворит "Посмотри на меня", жюри назначило победителем откровенно ангажированный в леворадикальном смысле "Фаренгейт 9/11" Майкла Мура. И хотя роль Квентина Тарантино в этом решении не до конца ясна (а возможно, намеренно закамуфлирована), я склонен думать, что иного вердикта он вынести просто не мог и по корпоративным, и по политическим причинам. Господин Тарантино продемонстрировал свою верность клану братьев Вайнштейнов и левой политической фронде, но в то же самое время проявил себя как американский патриот. Что, кстати, подметил Никита Михалков: неважно, фильм за Буша или против Буша, но фильм-то американский, и он опять впереди. Политическая корпоративность именно этим словосочетанием лучше всего определить ту новую тенденцию и новую атмосферу, которая проявилась в Канне. Начиная с зачина забастовки профсоюза внештатных работников культуры, включая бастующие отели, сорванные просмотры, потасовки в кинотеатрах, митинги антиглобалистов и пацифистов, акции маргиналов, обматывавших свои гениталии слоганами "Fuck You Famous!", обвинения в адрес прожигающих жизнь фестивальных тусовщиков и кончая антибушевской демонстрацией, в которую превратилась церемония закрытия фестиваля. С одной стороны, все это брожение напоминало легендарный 1968 год, когда Каннский фестиваль был закрыт революционерами-протестантами. С этого начался тогда распад всего фестивального движения; достаточно сказать, что Венецианский фестиваль потом несколько лет вообще не проводился. С другой стороны, нынешний кризис характерен именно для сегодняшнего глобализированного общества. В нем анархия оказывается изнанкой хорошо организованной корпоративности, а левый радикализм не обязательно противоречит патриотизму. Есть основания предполагать, что политическая инъекция вольет новую энергию в дряхлеющее фестивальное тело, а вовсе не разрушит его. КоммерсантЪ |