|
Банкрот среднего класса. Личное банкротство не панацея от кризиса потребительского кредитованияРоссийские экономисты, банкиры и чиновники поверили, что стремительный рост потребительского кредитования чреват в перспективе кризисом неплатежей. Справиться с этим должны помочь предлагаемые Минэкономразвития законодательные нормы, вводящие в действие механизмы личного банкротства. Предполагается, что институт будет полезен для обеих сторон. Кредитным организациям он поможет вернуть, насколько возможно, выданные деньги. А должникам – начать жизнь "с чистого листа" и избавиться от бремени выплат по процентам, съедающих все большую часть доходов. Однако опыт других стран показывает, что институт личного банкротства не является достаточной гарантией от кризиса кредитной системы. Показательна в этом смысле ситуация в США. На протяжении большей части XX столетия частота личных банкротств здесь колебалась вслед за изменениями экономической ситуации в стране: количество банкротств на тысячу жителей резко росло в период спада (особенно резко во время Великой депрессии), но затем столь же быстро возвращалось к обычному показателю. Однако в 1980-х частота банкротств начала резко расти: если в 1979 году в США было подано 225 тыс. заявлений о личном банкротстве, то в 2004 году – уже более полутора миллионов. Удивительно, но всплеск банкротств пришелся на период невиданного экономического благосостояния и достаточно низкой по историческим меркам безработицы. При этом, как убедилась в ходе своего исследования Элизабет Уоррен из Гарвардского университета, личные банкротства – это удел не бедняков, которые не смогли адаптироваться к новой экономике, и не проявление растущего разрыва между богатыми и бедными. Основная масса подающих на личное банкротство – представители американского среднего класса. Кроме того, Уоррен обращает внимание на динамику такого показателя, как отношение числа банкротств к общей сумме просроченных кредитов. С 1920-х и вплоть до 1985 года он оставался стабильным, чтобы ни происходило в экономике США, а в конце 1980-х начинается его быстрый рост. Это подтверждает, что увеличение числа банкротств связано не только с ростом доступности кредитов, но с чем-то еще. Экономист Тодд Зивицки из Университета Джорджа Мейсона объясняет аномальный рост числа личных банкротств в США тремя факторами. Во-первых, в конце 1970-х–начале 1980-х изменились формы потребительского кредитования. До того источником потребительских кредитов были или сами торговцы, продававшие лично знакомым им покупателям товары в долг, или родственники и знакомые. А получение потребительского кредита в банке предполагало продолжительные собеседования с кредитным инспектором. Теперь на смену этим патриархальным формам кредитования пришли обезличенные кредитные карточки. Отказываясь платить по "карточному долгу", должник почти не ощущает чувства вины, как это было, когда не возвращать долг приходилось конкретному и часто лично знакомому человеку. Второй фактор – изменение социальных норм. Банкротство перестало быть чем-то неприличным и постыдным. Адвокаты, специализирующиеся на соответствующих делах, призывали своих клиентов воспринимать банкротство просто как финансовую операцию, а банки стали предлагать бывшим банкротам новые кредиты уже через год после банкротства. Чем больше людей подавали на банкротство, тем доступнее становилась информация о тонкостях и хитростях этого процесса и тем более допустимым считался такой шаг. "Американской столицей банкротов" стал Мемфис, где к 1996 году через эту процедуру прошло 4,3% семей. В третьих, новый Кодекс о банкротствах, введенный в 1978 году, сделал банкротство выгодной финансовой стратегией. Новый Кодекс устанавливал, что наличие у должника достаточных средств для оплаты долгов не является основанием для отказа в процедуре банкротства. И одновременно позволял должнику делать недоступным для кредиторов целый ряд активов, например многомиллионные пенсионные счета. Банкротство в такой схеме перестает, по сути, быть банкротством – речь идет скорее о "санации", помогающей должнику снова встать на ноги, чтобы поскорее опять начать кредитоваться. Опыт США показывает, что институт личного банкротства может при определенных условиях не столько сдерживать надувание кредитного пузыря, сколько способствовать этому, быть средством реструктуризации плохих кредитов. Для финансовой системы США такая ситуация оказывается пока приемлемой. Российская банковская система откровенно слаба даже для стран со сходными экономическими показателями. Кроме того, возможные перепады цен на энергорынках приведут к обвальному сокращению платежеспособности среднего класса. Об этих двух факторах стоит помнить. КоммерсантЪ |
|