Интервью: Лучано Бенеттон, президент Benetton Group

Лучано Бенеттон, президент Benetton Group, не соответствует расхожему образу итальянского бизнесмена, созданному кинофильмами и итальянским премьер-министром Сильвио Берлускони. Седые кудри и мягкий взгляд делают его похожим на застенчивого профессора.

Но первое впечатление обманчиво. Когда в разговоре всплывают темы, которые его по-настоящему задевают, в глазах “профессора” мелькают стальные искорки, напоминающие собеседнику о том, что семья Лучано создала один из самых ярких брэндов на мировом рынке одежды и одну из крупнейших в Европе промышленных групп. Интересы Бенеттонов давно уже не ограничиваются производством одежды. Семейному холдингу Edizionе принадлежат акции средств массовой информации, промышленных, телекоммуникационных, инженерных и сельскохозяйственных предприятий, а также СМИ.

Через год-два Бенеттон намерен доверить оперативное руководство бизнесом Benetton Group наемным менеджерам. О том, почему семья Бенеттон решила перевести управление компанией на новые рельсы, президент Benetton Group рассказал “Ведомостям”.

— Первый раз вы посещали Россию в 1997 г., когда Benetton только начинал здесь работать. Ваш второй визит связан с какими-то переменами в развитии компании? Может быть, вы собираетесь перевести российские магазины, которые сейчас работают по франчайзингу, под управление Benetton?

— Действительно, я уже несколько лет не был в Москве, хотя давно собирался приехать сюда. Город очень изменился, стал более деятельным, более красочным.

Но я бы не сказал, что впереди какие-то кардинальные перемены в работе Benetton. В прямом управлении у нашей компании во всем мире находится очень мало магазинов — всего лишь 2-3%. В странах, где мы работаем, мы делаем ставку на сотрудничество с местными партнерами, которые, как видно из практики, оказывают нам неоценимую поддержку. Этот порядок мы изменять не собираемся.

— Вenetton — единственный международный производитель модной одежды, который решился на крупные инвестиции в Россию. Ваших конкурентов — Gap, H&M — здесь вообще нет. Риск оказался оправданным?

— За 10 лет работы мы поняли, что Россия — это страна с очень большим потенциалом для предпринимателей, которые могут набраться терпения. Жители России очень тонко чувствуют моду и придают большое значение тому, как они выглядят, поэтому, я думаю, через несколько лет российский рынок очень сильно вырастет. Лет через 10 ваша страна станет одним из основных рынков для производителей модной одежды. Мы стартовали первыми, чтобы утвердиться на этом рынке и быть готовыми к росту. Естественно, начали с Москвы, но теперь посмотрите на карту России, где указаны города с нашими магазинами. По-моему, здесь была проведена хорошая работа (в России работают 107 фирменных магазинов Benetton, из них пять мегасторов принадлежат итальянской группе. — “Ведомости”). Мы продолжим инвестировать в российский рынок.

— Какую сумму компания планирует инвестировать в российские проекты?

— Все будет зависеть от того, какие мы получим предложения и как будет оценивать рынок наше [российское] представительство.

— Оливьеро Тоскани, с 1982 г. разрабатывавший рекламные кампании для Benetton, сейчас работает у российского пивовара Олега Тинькова. Креатив Тоскани на Западе оказался невостребованным?

— Дело не в этом. Просто русский предприниматель сделал очень хороший анализ и понял, что такой творческий человек, как Оливьеро, подходит его бизнесу. И вообще, появление Оливьеро в России — хороший знак, который показывает, что Россия двигается в правильном направлении.

— Было ли ваше расставание с Тоскани связано с падением продаж Benetton в США и негативным отношением американцев к вашей рекламной кампании?

— Эти события не были связаны. Конечно, американское общество — пуританское, и их шокировала наша реклама с фотографиями приговоренных к смертной казни. Но наша кампания не была направлена против США, мы просто протестовали против смертной казни. Но подобное могло произойти с любой компанией.

— Но сейчас рекламные кампания Benetton стали спокойнее. Время провокаций прошло?

— Все хорошо в свое время. Сначала в рекламных кампаниях как провокация воспринималась фотография обнимающихся белой девочки и цветного мальчика, потом кадр новорожденного с неразрезанной пуповиной. Потом было кладбище погибших на войне. Но сейчас, кажется, люди привыкли к боли, к такой провокации, и их это не удивляет.

Мы верны своей политике — поднимать в рекламе острые для общества темы, и проводим кампании, которые помогают в работе разным правозащитным организациям, например ООН. Три сезона назад мы проводили очень важную кампанию, против голода в странах третьего мира… Представьте себе, в некоторых странах родители отправляют детей в школу, только если там их покормят обедом. Сейчас мы готовим рекламную кампанию в защиту человекообразных обезьян. Если вы знаете, это обезьяны, ДНК которых на 99% повторяет ДНК человека.

— Benetton основан вами, вашими братьями Джильберто и Карло и сестрой Джулианой. Кто из вас какую роль играет в управлении компанией?

— Два года назад мы решили отойти от оперативного руководства компанией и передать бразды правления наемным менеджерам. Нам кажется, такая система более современна, надежна и безопасна. Потому что ошибки, которые делает владелец компании, сложно исправить. А если какие-то ошибки допускает менеджер, его можно заменить. И поскольку мы очень привязаны к созданной нами компании, мы хотим, чтобы в будущем она процветала.

Другие компании, пакетами в которых владеет наша семья, также управляются не членами семьи, а менеджерами, и эта структура управления доказывает свою работоспособность.

— А ваши четверо детей или ваши племянники работают в компании?

— Нет.

— Почему? У них нет способностей к управлению?

— Просто у них у всех другая работа.

— Чем будут заниматься основатели Benetton, когда отойдут от управления группой?

— О, мы все найдем чему посвятить наше время. Например, я, вместо того чтобы приезжать в Москву на два дня, смогу пробыть здесь неделю, свободно похожу по музеям. А так мне нужно завтра просыпаться в 8.30 и улетать из города. Вообще, буду делать все более спокойно и расслабленно. Я же очень много путешествовал, посещал разные страны, но на каждую тратил так мало времени, что теперь жалею об этом.

— Я читала в одном из ваших интервью, что за 30 лет, в течение которых вы с братьями и сестрой работали в Benetton, вы побывали в гостях у сестры всего трижды. Теперь у вас изменились отношения с родственниками?

— (Смеется.) Не помню, когда я это говорил, наверное, все-таки я посещал ее немного чаще. Сейчас мы часто видимся, но, может быть, действительно не так часто в ее, как в моем доме.

— Ваше желание отойти от управления Benetton отчасти связано с усталостью? Или просто время семейных компаний проходит?

— Нет-нет, семейный бизнес это очень хорошо. Мы отдали этой работе очень много времени и страсти, поэтому правильно будет уступить место более молодым. Сколько я себя помню, я всегда посвящал работе 10-12 часов в день. Я думаю, что будет правильнее, если более молодой человек с такой же энергией посвятит себя моей компании. Производство модной одежды — это очень благодарный сектор экономики, где сейчас открывается много интересных возможностей. Например, освоение новых перспективных рынков — Индии, Китая. Но чтобы выполнить эту задачу, нужна сильная и молодая команда.

— Но вы же оставите какой-то бизнес для души?

— Без дела я сидеть не буду. В последнее время я посвящаю много времени исследованиям в области культуры, учрежденный мною некоммерческий фонд сотрудничает с разными университетами и культурными организациями. Мне это очень интересно, поскольку сильно отличается от того, чем я занимался раньше. Другая часть моего нового бизнеса — организация разных культурных мероприятий для жителей моего родного города Тревизо.

— Вы уже выбрали того, кому доверите управление группой Benetton?

— Это будет несколько менеджеров очень высокого уровня, все очень важные для компании.

— Основатели компании и лично вы еще принимаете участие в управлении?

— Я единственный из основателей, кто пока еще остался в компании. Уже работают новый генеральный и коммерческий директор, но никаких принципиальных изменений в структуре компании не произойдет.

— Когда вы рассчитываете окончательно доверить группу менеджерам со стороны?

— Это произойдет максимум через год-два.

— По какому принципу вы будете подбирать менеджеров для своей группы? Какие критерии будут для вас решающими?

— Не обязательно, чтобы это был дипломированный специалист. Важно, чтобы это был человек с характером, чтобы у него был энтузиазм, который выделял бы его из массы других претендентов.

— В будущем Benetton перестанет быть семейной компанией?

— В данный момент около 70% акций находится в руках семьи, и, я думаю, мы их сохраним.

— По какому принципу выбирались компании для холдинга Edizione?

— Это было достаточно случайно. Когда в Италии началась приватизация определенных предприятий, мы участвовали в тендерах и выкупали показавшиеся интересными проекты вместе с другими партнерами. Так мы приобрели, например, Autostrade (холдингу Edizione принадлежит 31,3% акций компании, занимающейся строительством и управлением платными автодорогами и инфраструктурой. — “Ведомости”) и Autogrill (57,09%, ресторанная компания, управляющая сетью закусочных в аэропортах, на железнодорожных вокзалах и в выставочных, торговых и общественных центрах 14 стран. — “Ведомости”).

— Будете ли вы расширять свой холдинг, включать другие виды деятельности?

— Думаю, что да.

— Собираются ли прийти в Россию другие компании, контролируемые холдингом Edizione?

— Определенные мысли у нас есть только по поводу [возможной работы в России] компании Autogrill, но ничего конкретного сказать пока нельзя.

— Помимо итальянского вы говорите только по-французски. Почему вы не стали учить английский, язык международного бизнеса?

— Когда я учился в школе, нам преподавали французский язык, а потом у меня просто не было времени, я управлял компанией.