Невеселый Роджер

На днях в конгрессе США завершились слушания «О воровстве интеллектуальной собственности в России». В очередной раз звучали призывы преградить путь к ВТО стране с возмутительным разгулом пиратства.

Ущерб, наносимый российскими пиратами американской экономике, Международный альянс по интеллектуальной собственности (IIPA) еще в феврале прошлого года оценил в $1 млрд. Бездействие Кремля IIPA считает главной причиной необузданности производителей и распространителей контрафакта. При этом во внимание не принимаются общемировые масштабы проблемы. И дело даже не в том, что в самих Штатах сегодня можно купить нелегальные диски с музыкой или фильмами, а уровень пиратства на компьютерном рынке США, по оценкам аналитиков IDC, в 2004 году составил достаточно чувствительные 22%.

Просто мировая практика борьбы с пиратством говорит о том, что государство – неважный защитник авторских прав и интеллектуальной собственности, особенно если пассивность проявляет главное заинтересованное лицо – сам правообладатель. Безусловно, от власти зависит качество законодательства (те, кто ведет борьбу с пиратами в нашей стране, считают его вполне удовлетворительным). Но в остальном действует негласное правило do it yourself! Так происходит в любой стране, хотя в России принцип самообороны, по-видимому, особенно актуален.

Инициируемые милицией рейды, о которых с неизменной частотой сообщают нам СМИ, приносят мало облегчения правообладателям. Ежемесячные операции, по словам президента ассоциации «Русский щит» Юрия Злобина, имеют собственную, не соотносящуюся с реальными масштабами бедствия, плановую логику. Акции по изъятию энного количества контрафактной продукции на территории очередного района, области, федерального округа зачастую превращаются в чистую формальность. «Более 90% материалов таких рейдов не доходят до суда»,– утверждает Злобин.

Во многих случаях дает себя знать высокий уровень коррупции в органах правопорядка, которые по удивительному совпадению призваны выявлять и пресекать пиратскую деятельность. Реальность же такова, что замешанными в скандалах, связанных с производством контрафакта, иногда оказываются и представители самих антипиратских структур. В прошлом году Арбитражный суд Московской области рассматривал иск западных звукозаписывающих компаний против завода по производству компакт-дисков «Руссобит-софт» (глава концерна «Руссобит» и президент Национального агентства по защите интересов правообладателей – одно лицо: Олег Гордийко).

Но даже в таких непростых обстоятельствах у легального бизнеса нет иного выбора, кроме как вести активную антипиратскую деятельность. Самостоятельно или через профессиональную организацию, нацеленную на результат, правообладатель способен достичь куда большего эффекта, чем сотня щедро распиаренных милицейских проверок.

Непрерывные рейды по блошиным рынкам, тотальная слежка за производителями и торговцами при помощи новейшей техники и даже вооруженные захваты членов ИРА, участвовавших в подпольном бизнесе,– все это в итоге посеяло в рядах пиратов настоящую панику. «Мы были беспощадны»,– гордо отмечал в интервью The Wall Street Journal Роберт Мелроуз, бывший детектив Скотленд-Ярда, возглавивший частную Федерацию по защите авторских прав (FACT). К 2000 году доля контрафакта на рынке сократилась до 5%.

Вероятно, беспощадность в борьбе с пиратами в конце концов поможет и российским правообладателям. Но для победы над эпидемией контрафакции одной ее будет явно недостаточно.

Доктрина сопротивления
В начале 1990-х наши соотечественники зачитывались переводными книгами, доходы от продаж которых шли мимо авторов и представляющих их интересы издательств. Сам рынок некоторые его участники цинично измеряли рулонами проданной бумаги. Отчисления, положенные авторам тиражируемых произведений, даже не подразумевались. «Постепенно в нашем бизнесе сложился институт собственников. Они стали заключать договоры с российскими и западными правообладателями, и в итоге самостоятельно навели в нем порядок»,– рассказывает гендиректор издательства «Эксмо» Олег Новиков. По его словам, на книжном рынке с розничным оборотом $2 млрд проблем с контрафактом сегодня почти нет.

Маржа в книгоиздании сравнительно невелика, книги продаются подолгу. При обнаружении контрафакта он мгновенно изымается из продажи – так что пирату остаются одни убытки. Установить же заказчика, адреса печати и реализации особого труда не представляет. «Обычно мы просто связывались с нарушителями и информировали их о том, что правами владеет наше издательство. Этого оказывалось вполне достаточно. По-моему, ни одно дело не дошло до суда»,– говорит глава «Эксмо».

Книгоиздателям могут позавидовать участники других потребительских рынков, где пиратство распространяется как прожорливая саранча. Только в секторе DVD-продукции, по некоторым оценкам, на одну лицензионную копию приходится 7–10 нелегальных. Контрафактный бизнес расширяется за счет новичков (зачастую бывших торговцев дисками), а более опытные пираты прилагают дополнительные усилия, чтобы в нем остаться. Все больше теневых предпринимателей владеют техникой конспирации, выстраивая запутанную сеть посредников и умея уходить от наружного наблюдения. В таких условиях воздействовать на пиратство приходится силовыми, маркетинговыми и техническими способами. От их комбинации зависит эффективность самообороны правообладателя.

Российским телезрителям должно быть известно о войне с контрафактом, которую развернул «Первый канал». Правообладатель нашумевших «Ночного дозора» и «Турецкого гамбита» добился значительных успехов в противодействии пиратам. Еще до официального выхода фильмов на дисках и кассетах милиция по всей стране с поразительным проворством изымала из продажи нелегальные копии новинок. Сюжеты о подвигах оперативников шли в телеэфир. «Случаи продаж контрафактных копий фильма зафиксированы в Москве,– сообщал репортер в новостях „Первого канала”.– Этот факт уже второй день держит в напряжении столичный УБЭП».

Как телекомпания добилась такого «напряжения», остается лишь догадываться. На самом «Первом канале» этот вопрос оставили без ответа. Наблюдатели же говорят об использовании мощнейшего административного ресурса, недоступного большинству других, менее влиятельных правообладателей.

Например, существует Ассоциация DVD-издателей, которая недавно была преобразована в Российское общество защиты авторства (РОЗА). В ней разработали собственную, не лишенную остроумия технологию борьбы с пиратами. Ее суть в том, что в проверках мест нелегальной торговли участвуют сотрудники не одного, а сразу нескольких ведомств: отдела по борьбе с экономическими преступлениями, с преступлениями в сфере потребительского рынка, налоговыми преступлениями, экономического отдела РУБОПа. Кроме того, есть еще городские и федеральные управления, где решаются, в сущности, те же задачи. Выезд разношерстной компании на завод, склад или торговую точку снижает риск, что пират даст взятку и вскоре как ни в чем не бывало вернется к прежнему промыслу. «Откупиться теперь становится намного сложнее. Лавочку скорей всего придется закрывать»,– поясняет эту логику глава РОЗА Андрей Посадский.

Как привлечь борцов с преступностью к участию в таких межведомственных проверках, Посадскому тоже известно. РОЗА предлагает простую и понятную схему наработки обязательных плановых показателей по раскрываемости. Оперативники получают перспективное дело с гарантированной доказательной базой, а следователь прокуратуры – обвинительное заключение (подготовить которое в случае чего ему всегда поможет юрист общества).

При сроках делопроизводства от семи до восьми месяцев общество РОЗА за полтора года добилось вынесения полусотни обвинительных приговоров. Общество существует на членские взносы компаний, интересы которых защищает, а также получает процент (он не раскрывается) от суммы возмещенного ущерба по решению суда.

Ассоциацию «Русский щит», объединяющую 19 крупнейших правообладателей на российском софтверном рынке, деньги пиратов не интересуют. «Только обвинительный приговор»,– подчеркивает ее президент Юрий Злобин. По крайней мере в Москве «Русский щит» постарался внушить пиратам мысль о неотвратимости уголовного наказания. Работники ассоциации ежедневно инспектируют места продаж. Обнаружив контрафактные копии, они делают все возможное, чтобы привлечь пирата к ответственности,– инициируя рейд и контролируя все этапы следственных мероприятий. Если кто-нибудь в милиции, прокуратуре или суде пытается замять дело, «Русский щит» направляет жалобу вышестоящему начальству. И так до победного конца. Редкое упорство позволяет Злобину и его людям вести безупречную статистику: за восемь лет работы ни одного прекращенного дела и оправдательного приговора. В общей сложности более двухсот человек получили условные сроки (см. материал « Гроза пиратов»).

Впрочем, глава юридической фирмы «Усков и партнеры» Вадим Усков такое наказание считает малоэффективным: «Речь идет о сверхприбыльном бизнесе. И должна быть очень веская причина, чтобы туда не возвращаться». Юристу известны только два случая, когда пираты сели в тюрьму. И это при нескольких тысячах приговоров, вынесенных российскими судами за годы действия «профильной» 146-й статьи в новой редакции УК.

Вадим Усков обращает внимание на административное и гражданское право – как на недооцененный ресурс в борьбе с пиратством. «Гражданский кодекс позволяет правообладателю немедленно добиваться прекращения торговли конкретной точки, арестовывать и изымать контрафактный товар»,– отмечает он.

Пряник от правообладателя
Конечно, сила пиратов не только и не столько в слабости госконтроля за их деятельностью. Контрафактный бизнес держится на неразборчивости населения. По данным исследования, проведенного Interactive Research Group (IRG) и The PBN Company по заказу Коалиции по защите прав интеллектуальной собственности (CIPR), не менее четверти московских респондентов индифферентно или же положительно относятся к пиратской продукции как таковой. Но главная причина процветания пиратов – низкие доходы потребителей. Даже из очень большой любви к искусству люди не готовы платить по $20 за лицензионный музыкальный диск или фильм. И решить эту проблему можно лишь путем пересмотра маркетинговой политики.

«Закупочная цена пиратской копии, включая упаковку, составляет 45 рублей,– рассказывает Андрей Посадский.– В опте диск правообладателя сегодня стоит $6–10. Эту цену нужно снизить по меньшей мере вдвое. Только так появится шанс превратить пирата – вчерашнего злодея в нормального предпринимателя, заинтересованного торговать легальным товаром».

Семь лет назад российский рынок компьютерных игр был едва ли не целиком во власти пиратов. На два легальных диска приходилось 98 контрафактных. Крупный издатель компания «Бука» решила изменить это соотношение, лишив поставщиков контрафакта ценового преимущества. Она начала снижать стоимость отдельных игр. Причем так, что в сравнении с контрафактными дисками разница получилась почти символической – около $1 (см. СФ №21/2004). Отдав предпочтение легальному диску, потребитель получал гарантию качества и поддержку издателя – допустим, в случае проблем с переходом на новый, более сложный уровень игры.

На чем выгадала «Бука»? Во-первых, компания поместила диски в экономичную упаковку, до предела упростила полиграфию – это снизило издержки в два с половиной раза. Вдобавок разработчик вчетверо урезал норму своей рентабельности. «В итоге тиражи выросли в 15 раз,– говорит гендиректор „Буки” Александр Михайлов.– Дело дошло до того, что к распространению наших игр подключились сами пираты».

Постепенно опыт «Буки» начали перенимать другие компании. Выравнивание цен с пиратами стало тенденцией рынка.

Тем временем на рынке появляются все более изощренные технологии защиты. На них уже пытаются заработать российские инвесторы. В один из таких проектов недавно решила вложиться группа частных инвесторов E-Trust, отобрав его из сотен других заявок на финансирование. Речь идет о системе идентификации происхождения товаров: дорогих часов, одежды, вина, ювелирных изделий, фармпрепаратов и пр. «Миниатюрный защитный элемент стоит копейки, но повторить его рисунок сложнее, чем подковать блоху,– рассказывает о ноу-хау глава E-Trust Максим Каримов.– Чтобы проверить подлинность товара, нужно с помощью мобильного телефона со встроенной камерой сделать снимок этикетки и отправить MMS-сообщение по указанному на ней номеру. Результаты дистанционной экспертизы за считанные секунды придут на тот же телефон, и человек узнает, что перед ним – фальшивка или оригинал».

Потенциальные заказчики технологии – производители элитных марочных товаров. Но шансы системы стать популярной Алексей Поповичев, координатор комитета по защите интеллектуальной собственности «РусБренд» (объединяет свыше 50 известных компаний), оценивает не слишком высоко: «Рынок систем защиты от контрафакции

пестрит предложениями. Трудно представить, чтобы компании выбрали именно ее».

Отход в сторону
В схватке с пиратами не должно быть иллюзий о скорой и легкой победе. Какими бы средствами ни велась эта борьба, она будет недешева и крайне утомительна. Узкая ниша, слишком тесная для пиратского ширпотреба, в отдельных случаях становится более разумной стратегией выживания правообладателя.

Подобной формулы придерживается Олег Грабко, гендиректор фирмы «Бомба-Питер». Компания торгует лицензионными дисками от PolyGram, EMI, Sony, Warner Brothers и Universal, а также занимается звукозаписью (лейбл Manchester) и промоушном ряда отечественных групп. В Санкт-Петербурге, где магазины с пиратскими CD гнездятся повсюду, включая Невский проспект, фирма Грабко ухитряется оставаться на плаву уже более десяти лет. Предприниматель говорит, что за это время держал в руках только четыре контрафактных диска с незаконными записями своих артистов. «Классика, world music, джаз, романсы – мы работаем на интеллектуальную публику,– говорит он.– Пираты же делают свой бизнес на быстрых деньгах и ничего не смыслят в такой музыке. Словом, наш каталог им неинтересен – и меня это очень устраивает».

«В России сложно найти оригинальный товар под известной маркой»

Эрнест КОСКИН, член совета директоров альянса «Русский текстиль»:

Помимо потери значительной части прибыли, контрафакт наносит серьезный ущерб репутации брэнда, поскольку его качество сильно отличается от оригинала. Доступность по цене малообеспеченному сегменту потребителей нередко приводит к отказу покупать продукцию теми, на кого она ориентирована. Однако наличие контрафакта может служить и показателем успешности брэнда на рынке. Ведь неизвестную и нераскрученную торговую марку подделывать не имеет смысла.

Наша компания пока не ощущает эту проблему в полной мере. До недавних пор мы работали в основном в сегменте b2b. Бывали случаи подделки рисунков наших тканей, но серьезного ущерба нам это не наносило. В 2004 году мы вышли на рынок b2c, создав торговую марку «Унисон» и начав производить под ней домашний текстиль. Брэнд очень молодой, и пока не было случаев его подделки.

Для наших российских конкурентов выпускать контрафактную продукцию под маркой «Унисон» совсем не просто. Во-первых, воспроизведение рисунков требует использования высокотехнологичного оборудования, которое в России есть пока только у нашей компании. Во-вторых, мы периодически обновляем коллекции рисунков. Покупатель может посмотреть в каталог «Унисон» и определить, оригинальный товар или нет.

Что касается Китая, то угроза подделки с его стороны гораздо более существенна, так как многие китайские фабрики оснащены современным текстильным оборудованием. Главным защитным механизмом является быстрое обновление наших коллекций. Чтобы произвести постельное белье с нашими рисунками и доставить его в Россию, требуется время. К тому моменту, когда китайские пираты освоят выпуск лучших моделей «Унисона», мы уже будем выводить на рынок новую коллекцию. Соответственно, выпуск контрафактной продукции теряет экономический смысл.

Евгений Карасюк
17.06.2005  Секрет фирмы