Мамины школы

«Выживательно и самоокупаемо»
Ирина Пчелина— музыкальный педагог по образованию и учитель по жизни. Детская мечта у нее была — открыть школу. И все было как-то не до того, пока ее дочери не исполнилось шесть лет и не встал вопрос, куда ребенку идти учиться. И тут Ирина как-то вдруг сразу решила, что мечту пора реализовать.

Какой будет школа, Ирина представляла себе очень хорошо. Ирина сформулировала, зачем вообще нужно учить детей. Понятно, диплом с пятерками — это отлично.

Но не это главное.

— Наша цель — воспитать ребенка, который в отсутствие родителей сам примет правильное решение.

— Здорово. Но, наверное, вам хотелось и денег заработать?
— Не скажу, что это большой коммерческий проект. Не было цели зарабатывать деньги, надо было, чтобы это было выживательно и самоокупаемо.

$10 тыс. хватило, чтобы снять небольшое помещение и пригласить на работу еще одного педагога. А вот найти учеников— это было нелегко.

— Ты приходишь в район, где тебя никто не знает. А дети— это самое дорогое, их не всем доверишь,— говорит Ирина.

Давали рекламу в местной газете и в специальных журналах, раздавали листовки, расклеивали объявления. Звонков было много, но… и только. Родители звонили, а записываться в школу не спешили. Поднимаешь трубку— и знаешь, что очередной разговор ни к чему не приведет.

— Не чувствуешь положительного подкрепления,— говорит Ирина.

Подкрепление— это когда за усилием следует успех, награда или еще что-то хорошее.

Итогда-то Ирина придумала «подкреплять» себя сама: стало человеку на том конце провода весело — вот и отлично.

Иэто было правильно, потому что народ не шел. Когда в сентябре 2000 года школа «Лидер», что называется, распахнула двери, учеников было трое, включая Иринину дочку, а сотрудников — двое. Тогдашняя плата за обучение — около $200 в месяц — едва-едва покрывала аренду и зарплаты.

Собственно, сейчас, когда у Ирины 15 учеников и 10 сотрудников, ситуация почти не изменилась.

Школа прибыли не приносит. Моральное удовлетворение — это да, с этим в школе все в порядке. Кстати, это не совсем школа.

— Формально мы не являемся школой,— говорит Ирина.— По закону помещение школы должно соответствовать определенным стандартам, а чтобы снять такое, нужно тысяч двести. И поэтому я зарегистрировалась как индивидуальный предприниматель, который занимается репетиторской деятельностью.

— А как же аттестаты?
— Мы сотрудничаем с государственной школой-экстернатом, наши дети сдают там экзамены и получают аттестаты государственного образца.

Учат у Ирины тому же самому, чему и во всех других школах, и по тем же самым программам, утвержденным Министерством образования. Только учат не так, как в обычной школе, где на 35 оболтусов одна Мариванна, а по-своему. Главное, считает Ирина, индивидуальный подход. На педагога приходится пятеро учеников в первом классе и не более десяти в других. Почему? Потому что только в этом случае педагог может со вниманием подойти к каждому своему подопечному. Скажем, задано самостоятельно изучить параграф такой-то. И вот сидит какойнибудь Вася, склонившись над учебником, и вдруг меняет позу, вздыхает, чешет ногу, потом ухо, вздыхает опять и смотрит в книжку уже с печалью. Мариванна этого даже и не заметит, потому что у нее еще пропасть таких же, тогда как, по идее, подойти бы ей к Васе и спросить: где, Вася, ты встретил непонятное место? Вшколе у Ирины педагог поступит именно так. И сначала, говорит она, Вася отмахнется, а потом ткнет пальцем: вот здесь я не понял и поэтому дальше мне стало скучно. Ему объяснят, покажут или даже проиграют с ним вместе трудный момент, будь то даже синусы с косинусами. Потому что Ирина считает: играть в школе можно и нужно. Детям так легче усваивать материал. Точнее, так им легче жить.

Во саду ли, в огороде
Детский сад, расположенный в одном здании со школой, Ирина открыла по просьбам родителей. Те, у кого двое детей, объясняли ей, как было бы удобно: старшего — в класс, младшего — в ясли. Все рядом.

А еще у Ирины был экономический расчет. Она посчитала, что на платный сад родители будут соглашаться гораздо легче, чем на школу, хотя цены там те же самые: 15 тыс. руб. в месяц.

— Родители обычно думают: школы-то бывают и бесплатные, а вот за несколько лет детского сада можно и заплатить,— говорит Ирина. Это с одной стороны. С другой — если детям нравится в саду, то вполне вероятно, что оттуда они плавно перекочуют в школу, даже если родителям будет тяжеловато с деньгами.

И в 2002-м Ирина открыла при школе садик.

То есть формально это было опять-таки индивидуальное предприятие по уходу за детьми. Потому что если брать нормы для садиков, то непременно должны быть три раковины, а в помещении, которое снимают Анна Земскова (о ней речь впереди) с Ириной Пчелиной, их только две. И еще: по нормам в детском туалете должна стоять банка с хлоркой. Ирина категорически против этой вонючей и опасной банки. На чистоту она не влияет. Зато запах… Вообще, она совсем не завидует учреждениям, имеющим статус школы или сада, и не собирается этот статус получать. В этом нет смысла.

— Помощи никакой и очень много контроля,— говорит Ирина.

Впрочем, контроля не избежать никак.

В прошлом году администрация одного московского округа выделила «Лидеру» место бесплатно, с тем условием, чтобы во второй половине дня там были организованы бесплатные же занятия с детишками из этого округа. А потом подключился местный департамент образования.

— Они вызвали меня на собеседование и сказали, что я не могу этим заниматься, обещали подать на меня в суд. Так всегда: как только мы начинаем расти, либо аренду увеличивают, либо начинают давить. Причем все бьют себя в грудь и кричат, что они ратуют за детей. Да если бы эти структуры повернулись к нам лицом, то в Москве ситуация с досуговой деятельностью была бы совсем другой. Чем кончилась та история? Да ничем, кроме разрыва отношений. В суд на нас подавать было не за что, но нам пришлось оттуда уехать. Прессовать нас начали под Новый год, я добилась, чтобы до мая нас не трогали.

Понятно, что часть учеников не стала переезжать на новое место. К началу следующего учебного года из 15 человек остались семеро. Платы, вносимой оставшимися, не хватало на покрытие расходов. Приходилось добавлятьсвои. Зато школу удалось сохранить. А вот детский сад приказал долго жить. Родители не были готовы возить малышей на другой конец Москвы.

— Руки опустились,— говорит Ирина.— Хотелось все бросить: ну почему я должна мучиться за всех? Помогли мне удержаться, наверное, дети. И родители, которые уговаривали не закрываться.

День непослушания
Тем временем на другом конце Москвы молодая мама Анна Земскова, бухгалтер по профессии, ломала голову над тем, как найти хороший сад для сына. Ничего подходящего ей не попадалось.

Той же проблемой мучилась ее приятельница Екатерина Григорьева. Двое ее детей ходили в приличное частное заведение. И все бы хорошо, но им там не нравилось. Потому что детям в том саду почему-то не разрешали бегать.

И тогда приятельницы решили открыть свой собственный сад, где можно будет и бегать, и прыгать, и вообще вести себя соответственно возрасту. Придумали название: «Страна чудес». Мужья снабдили их начальным капиталом в $10 тыс. С деловой стороной предприятия девушки справились с легкостью: Анна, напомним, работала бухгалтером. А собственно постановку дела— как сделать так, чтобы детям было хорошо,— изучали в одном хорошем частном садике, проходили там интернатуру, там же закупали программы. Обкатывали на собственных малышах.

— Мы у них спрашивали, что им нравится,— говорит Анна.

— Но есть вещи, которые, может, и не нравятся, а делать надо. Кашу есть, например, спать в тихий час.

— С детьми нужно играть,— объясняет Анна.— Во все. За обедом мы играем в обед.

За мытьем рук— в мытье рук. Нужно такое меню,— говорит Анна,— чтобы им захотелось это съесть. Каша Снежной королевы.

Ежики в снегу. У нас в саду был день,— улыбается она,— день взрослого непослушания.

За обедом взрослые стучали по столу ложками. Разлили чай. У нас есть одна девочка, новенькая, она все старалась сесть в уголок и ни разу не улыбнулась. И тут мы увидели, как она хохочет.

Когда Ирину вынудили закрыть свой сад, встал вопрос, куда же ходить ее маленькому сыну. Ирина опросила знакомых — и привела мальчика к Анне. Потом Анна попросила Ирину прочитать лекцию для сотрудников — по корпоративному имиджу (это еще одно Иринино увлечение). Потом Ирина разработала для Анны и Екатерины интерьер сада и рекомендации по поведению педагогов. И пошло-поехало. В общем, найдя друг в друге единомышленниц, они решили работать вместе.

«Страна чудес» стала «Лидером», сегодня туда ходят 20 детишек. В начале лета Екатерина Григорьева открыла второй садик на северо-западе столицы, сейчас там пятеро воспитанников.

Ирина говорит, что хотя особой прибыли сады не приносят, это более выгодно, чем школа.

— По школе гораздо больше расходов, и желающих поступить в сад больше, чем вшколу. А основные расходы— аренда, сейчас это примерно 35%. А раньше было и под 80%… Однако, заметим, предприятие развивается. Сегодня в «Лидер» в общей сложности приходят 30 детей. Можно было бы принимать и больше, да площади не позволяют.

Арендовать что-то крупное не получается— дорого.

— Обращались к ЖЭКам: дайте помещение в обмен на детские кружки,— говорит Ирина.— Никто не дает.

Нужный и важный
Понятно, что технологии обучения технологиями обучения, но есть еще и люди, которые их применяют. Ирина не склонна критиковать обычные школы, где в классах по 30 человек. Она говорит, что тамошние педагоги сами все понимают, да только ничего не могут сделать. При этом на работу она возьмет далеко не каждого. Когда нужны были двое учителей начальных классов, они с Анной просмотрели около сотни человек, приславших свои резюме. Взяли действительно только двоих.

— А почему так много желающих? У вас золотые горы?
— У нас примерно на 20% больше зарплата и более комфортные условия. Социального пакета у нас нет, но есть питание и обучение. И у нас очень хорошая обстановка,— говорит Ирина.

— Трудно ли ладить с родителями воспитанников?
— Мы понимаем, что залог здоровья ребенка— это счастливые родители. Приглашаем на кофе, поднимаем настроение. Бывает, они рассказывают нам о домашних проблемах,— говорит Ирина.

— Такой детский сад в широком смысле,— смеется Анна.

— Когда мы берем ребенка в сад, мы обсуждаем с родителями концепцию воспитания,— объясняет Ирина.— Что они хотят изменить? Что им нравится, что не нравится? Бывает, что родители, поговорив с нами, отказываются от каких-то своих установок.

Был у нас один папа, который говорил: меня в детстве заставлялии моего сына нужно заставить. И как он хохотал, когда понял, что не нужно.

— А как без принуждения добиться, чтобы ребенок, скажем, маме помогал?
— Все постепенно. Мы, например, своих детишек из сада спрашиваем: как ты думаешь, что ты сегодня сделал хорошего? Помог Ване одеться? Ах, ну кто бы еще смог это сделать, кроме тебя! Видишь, какой ты нужный, какой ты важный человек! — говорит Анна.

— А высшая награда— когда дети не вырывают друг у друга игрушки, а договариваются. Когда совсем маленький говорит новенькому: а ты разве не знаешь, что у нас в саду все друг с другом меняются и договариваются и что игрушку нужно попросить? — добавляет Ирина.

Всех в сад. Особенно взрослых. Срочно.

АНАСТАСИЯ НАРЫШКИНА

Деловая газета "Бизнес"