Многостаночник

«РИП Холдинг» находится в самом центре Москвы, однако самостоятельно, без подсказок, его не найти. В лучших конспиративных традициях Иванов расположился в полуподвальном помещении, и вовсе не потому, что не может себе позволить чего-то более презентабельного. Это сознательный выбор, такой же, как неучастие в тендерах и выставках и отсутствие зависти по отношению к конкурентам. В ходе беседы мы выкурили три пачки сигарет, и выпили много кофе без сахара.

Для этого не нужно было выходить в коридор или вызывать секретаршу— Иванов предпочитает называть свой холдинг «конторой», не стремится к публичности и игнорирует все законы рекламного жанра, по которым, казалось бы, должен работать и общаться. Зато у него есть любимое выражение, оставшееся с середины 1990-х годов,— «реально». Что есть реально в «РИП Холдинге», Иванов рассказывает очень продуманно, взвешивая каждое слово, и если даже чего-то не договаривает, сомневаться в том, что сказанное— правда, не приходится.

Попасть в точку
— Учился я в МИРЭА, работал в НИИ, разрабатывал ракетные комплексы. Все это пришлось на начало 1990-х, и институт я бросил. Мы с друзьями открыли оптовый кооператив по торговле всем подряд. Конечно, никто тогда не понимал, как и что нужно делать, хотели только денег, быстро и много. Закончилось все плохо: пришли бандиты. Но нам повезло, мы выжили, выкрутились. Потом, уже в 1992 году, я попал в знаменитую компанию «Росинтер».

— Кто вас туда привел?
— Знакомые. Настоящую школу бизнеса я получил именно там, проработав три года в очень сильной команде. Все что я знаю про бизнес— оттуда.

— А почему вы ушли? — Так сложились личные обстоятельства. Опять же вместе с друзьями мы попали в рекламный бизнес, про который я до этого ничего не знал. Занимались размещением рекламы в прессе, разрабатывали дизайнмакеты, короче, ни от чего не отказывались.

Но никакой структуры не образовалось, все это было несерьезно. Осознав, что так жить нельзя, я создал «РИП-холдинг». В настоящее время у компании два совладельца.

— В чем была ваша идея?
— Тогда, в 1996 году, никто не выпускал книг российских авторов по рекламе. Я как раз этим и занялся, а стартовый капитал составлял долларов 500, если не меньше. Путем очень сложных завязок мы сидели на журфаке МГУ: я и еще двое моих сотрудников, которым я платил зарплату.

— Какую первую книгу вы издали, помните?
— «Слоган? Слоган! Слоган» Володи Кеворкова. С этого все и началось — я издавал книги, сам учился на них и расширял бизнес на практике. В этом году выпустим юбилейный, 500-тысячный экземпляр серии «Академия рекламы».

— Даже для 1996 года 500 долларов— смешная сумма. Каким тиражом вы запустились?
— У меня еще с тех времен очень хитрая система: револьверные тиражи по 1000 экземпляров. Если спроса нет, все останавливается.

— А авторам вы платили?
— В основном копейки. Когда я начинал, все было довольно-таки просто, никто практически не издавался, но всем жутко хотелось славы. По большому счету так происходит и сейчас. Ощутимые серьезные деньги на книгах и учебниках никто заработать не может. Кроме того, есть дефицит специалистов: на 100–150 доморощенных гуру от бизнеса приходится один стоящий автор.

— Тем более тогда за этого одного умника должны бороться все издатели. У вас были конкуренты?
— На тот момент я был единственным, кто выбрал узкую специализацию — только реклама, маркетинг и PR. Потом к такому же профилю пришла «Гелла», «Международный институт рекламы», издательский дом Гребенникова. Так что сейчас специализированные издательства есть. Но авторы бегают всегда и отовсюду, мы не можем запретить искать счастья на стороне, и относимся к этому процессу очень спокойно.

Из издательства — в агентство
— Ваше рекламное агентство выросло на основе издательского бизнеса?
— Да, так и есть. Первые четыре года развития компании были очень бурными, все шло по нарастающей. К примеру,мы совершенно спокойно пережили 1998 год, когда все закрывались, мы, наоборот, расширились, и набирали персонал. К 2000 году по издательскому проекту вышли на уровень 24 новых книг в год. Параллельно занимались рекламой, тем же размещением, дизайном. Но никогда о себе широко не заявляли — корпоративные клиенты появлялись благодаря слухам, знакомствам, личным связям. Первый серьезный заказчик— страховая компания, входящая в структуру «Госинкора». Но в целом, чем меньше говоришь о клиентах, тем спокойнее живешь.

— Из чего на данный момент состоит ваш холдинг?
— Издательский бизнес со своей типографией. Рекламное агентство и дизайн-бюро. Учебный центр и специализированное кадровое агентство.

— Сколько человек в вашей компании?
— Всего — 54 человека.

— Вы хотите сказать, что все направления вашего бизнеса равно успешны?
— Вы знаете, несмотря на свою жадность, я могу себе позволить делать вещи, не приносящие дохода. Так, когда появились свободные средства, мы стали выпускать журнал «Лаборатория рекламы».

Сначала на него подписались 30 человек, теперь тираж— 3000 экземпляров.

Это сугубо профессиональный инструмент, в этом журнале о рекламе нет рекламы, мы его издаем за свой счет. Вторая аналогичная история — наш сайт. Это моя визитная карточка, статусная вещь с одной стороны, а с другой — реальный массив полезной информации, которая может понадобиться маркетологу или журналисту в течение рабочего дня.

— А почему после ставки на российских авторов вы занялись лицензионными изданиями?
— Лицензионные издания у нас только по графическому дизайну, и в этом вопросе мы занимаем второе место в восточной Европе по объему.

— Так как вы к этому пришли?
— Честно? Мне очень надоело давать своим дизайнерам деньги на книги. В начале 2000 года, когда мы этим занялись, бизнес для России был уже не нов. Я посмотрел, что делают мои конкуренты, а их всего было два. И один из них — «Китеж», разваливающаяся компания, из которой я забрал наиболее ценных сотрудников и посадил их на аналогичный проект. В начале мы завозили книги из Европы, открыв магазин при офисе и сформировав одновременно внутреннюю библиотеку. Потом, уже выйдя на очень большие объемы поставок, стали приобретать авторские права у американских и английских издательств.

— Неужели не было никаких проблем?
— Конечно, были. У нас в стране совершенно искренне считают, что авторское право не для них писано. Как раз сейчас мы готовим пакет документов для арбитража по лицензионным книгам, и осенью намерены устроить образцово-показательный процесс над одной из конкурирующих структур, нарушившей наши права на территории России. Мы покупаем книги на условиях эксклюзива и намерены отстаивать свои права.

«Ноу-хау не бывает»
— Вы могли бы похвастаться и рассказать, что такого вы делаете как рекламное агентство, чего не делают остальные?
— Не дождетесь. Ноу-хау – очень редкая вещь в нашем бизнесе. Но самое смешное, что этим словом реально ничего нельзя назвать: все когда-то придумано и уже кем-то давно сделано. Главное— применить в нужном месте и в нужное время.

— Какие проблемы испытывает ваше рекламное агентство в настоящее время?
— Основных две, впрочем, как и у всех. За 15 лет развития российского бизнеса до конца не сложилась культура рекламодателя, который был бы готов к западному стилю работы, понимал зачем нужно рекламное агентство или для чего, например, нужны маркетинговые исследования. До сих пор есть заказчики, которые приходят и говорят: «Моя жена окончила художественные курсы, поэтому вы должны, следуя ее желанию, сделать дизайн так». А вторая проблема — это то, что работать в рекламу идут все кому не лень. В России очень низкий уровень базового рекламного образования.

Потому что те люди, которые серьезно и успешно работают, не имеют времени преподавать. А те кто учит мало что понимают в практике.

И качественного образования в России не будет, пока преподавательская деятельность не сравнится по доходам с практикой.

— Что же тогда происходит в вашем учебном центре?
— Центр действует по системе семинаров и мастер-классов, примерно от 10 до 15 в месяц, через них проходит от 80 до 150 человек. Преподаватели— исключительно российские практики, западных звезд мы не приглашаем, потому что я уверен, что наших специалистов должны учить люди, имеющие опыт работы именно в специфических условиях. Наш учебный центр — нормальное коммерческое предприятие.

— Какие сферы российского бизнеса в плане рекламы развиваются лучше всего?
— О чем вы говорите? В России практически нет серьезного бизнеса. У нас есть две вещи: продукты и нефть, металлы, то есть ресурсы. Никакой серьезной переработки товара, промежуточного звена, у нас нет. Именно поэтому на всех фестивалях и выставках присутствуют банки, различные финансовые группы и продукты питания. И более того: в нынешней экономико-политической ситуации других клиентов нет, не было и не будет.

— Вы сказали, что у вас собственное специализированное кадровое агентство. Часто вы прибегаете к его услугам?
— Я хочу видеть среди своих сотрудников людей, умеющих мыслить самостоятельно.

Если я вынужден думать за своего подчиненного — это кандидат на увольнение.

В процессе становления текучка кадров была высокой, сейчас, если говорить об управленческом звене,— один-два человека в год.

Это притом, что уровень зарплат у нас — до пяти тысяч долларов, и люди, чем я откровенно горжусь, всегда уходят на более высокооплачиваемые статусные позиции. А кадровое агентство открылось шесть лет назад, в месяц через него проходит до 50 специалистов, оно на полной самоокупаемости.

— Некоторые ниши в бизнесе вы заняли, бесспорно, раньше остальных. Если же говорить о вашей совокупной деятельности, кого вы считаете своими основными соперниками?
— Да всех! У того же учебного центра конкурентов — море. Тех, кого можно оценивать серьезно — около восьми. Мы отслеживаем их учебные планы, они наши, это нормальный процесс конкуренции, от него никуда не деться. Или типография: их в Москве сейчас на порядок больше, чем реального спроса. Конкуренция очень высокая, и если бы у нас не было замкнутого цикла — реклама своя, книги свои,— мы бы чувствовали себя гораздо хуже.

Бизнес, который легко свернуть
«Если честно, мы всем довольны. У меня никогда не было серьезных проблем благодаря привычке всегда очень тщательно обдумывать свои шаги»,— говорит Вадим.

— Вы уверяете, что все направления вашего бизнеса на самоокупаемости. Какова его рентабельность в целом?
— Примерно 50%. Мы пользуемся исключительно собственнымисредствами для развития. Никогда не прибегали к банковским кредитам. Хотя бы только потому, что процесс крайне сложный, и не хочется лишний раз доказывать, что ты не верблюд. Поэтому в общем у нас проблемы как и у всех, а если в частности— то никаких,— смеется Вадим.

Немного пофантазировав, Иванов соглашается, что общие проблемы — это нехватка собственных средств, нехватка клиентов, высокая арендная ставка, низкий уровень подготовки специалистов и необходимость дополнительных вложений для их образования.

— Сколько стоят услуги вашего рекламного агентства?
— У нас средние московские цены. Если задача интересная, нам понравился клиент, товар, можно поэкспериментировать и сделать что-то оригинальное, мы делаем серьезные скидки. А так — стартовать можно от тысячи долларов, дальше — бесконечность.

— Во что вы оцениваете свой холдинг?
— Довольно дорого. Предложений по вхождению в долю или покупке бизнеса у меня масса, но я всегда отказываю, мне это не интересно. А предлагают потому, что у нас стабильное развитие и стабильная прибыль уже 10 лет, и, кроме того, есть бизнесы, которые при необходимости можно очень быстро свернуть. Мой как раз такой, основа моего холдинга — интеллект.

— Отказываясь от предложений по инвестированию, какие направления вы хотите развивать самостоятельно?
— Я дал себе зарок: на ближайшие три года — ни одного нового проекта. Полтора года прошло, пока держусь. А так — это может быть все, что угодно. Вот знакомые предлагают заняться выпуском спортивной молодежной одежды. Почему нет? По большому счету мне все равно, что продавать и где. Мне интересен сам процесс получения прибавочной стоимости, а логика бизнеса везде примерно одинакова. Но любые планы очень сильно зависят от политико-экономической ситуации в нашей стране. Видите ли, я очень люблю нашу страну, но государство — ненавижу.

— Вы сами сказали, что ваш бизнес легко свернуть. Об отъезде не думали?
— Я буду максимально стараться жить и работать здесь, не прогибаясь. Но если вы анализируете, что сейчас востребовано на рынке, то невозможно не заметить, что даже по сравнению с 1990-ми годами резко возрос спрос на беспринципность. У меня серьезнаяностальгия по человеческим взаимоотношениям середины 1980-х годов, по дружбе, по искренности, по доверию. Я никогда не работаю с друзьями. У меня их мало, и очень не хотелось бы их потерять изза финансовых споров. Те, кто выжил в 1990-е, как правило, хорошо понимают, что делают, и не путают причинно-следственных связей. Но все равно, предательства— цена приобретенного житейского опыта, с этим ничего нельзя поделать. Главные принципы, которые я для себя выработал,— никому не завидовать и довольствоваться тем, что есть.

Деловая газета "Бизнес"