Приход по-английски

Не боги горшки обжигают

В свободное от банков время Ричард лепит из глины и покрывает глазурью разнокалиберные сосуды в японском духе. В его квартире уже и место выделено для гончарного круга - не зря же Ричард проходил курс обучения у одного лондонского гончара. Печку для обжига не покупает: дороговата. Но это ничего, печка обнаружилась на соседнем керамическом заводе. Решено было поставить увлечение на службу бизнесу: Ричард собирается дарить свои изделия ведущим клиентам агентства. Всего клиентов, подписавшихся на отчеты, около пятидесяти. Так что перед каждым праздником Ричарду приходится туго.

Не всегда, конечно, у "Рус-рейтинга" было столько клиентов. Совсем недавно жили от аванса до аванса, а зарплату сотрудникам платили из своих сбережений.

- Был момент, когда мы вложили свои деньги, а они пропали. Я даже обратился к брату, и он был готов помочь, но, к счастью, появился подписчик с авансом,- говорит Ричард.- Первые годы жили именно так. Только в прошлом году вышли на нормальный уровень.

Зарабатывает "Рус-рейтинг" так: в его рейтинге 44 российских банка. Подписка на отчеты о каждом из них (это 20-30 страниц раз в год плюс три-четыре ежемесячно) стоит 600 евро в год. Если подписчик хочет получать информацию обо всех, то это будет стоить 25 тыс. евро в год. Подписчики серьезные: ЕБРР, Ситибанк, МФК. Но нельзя сказать, что они валят валом.

- Конечно, это довольно дорогое удовольствие, особеннов России, где за интеллектуальный труд платить не любят,- объясняет Ричард.

Информацию черпают из финансовых документов, предоставляемых агентству самим оцениваемым банком, и из разных открытых источников. А еще - из разговоров с чужими аналитиками.

- Цель отчета - понять риск банка,- объясняет Ричард.- А для этого нужно узнать, кто за ним стоит, кто владелец, кто управляет. Очень много можно извлечь из финансовых документов. Мы просим банк прокомментировать цифры в его документах.

Если комментарии соответствуют цифрам, то значит, что все прозрачно. Если в цифрах одно, а говорится другое, то надо разбираться, почему. Но есть риски, о которых сам банк не знает или не хочет о них думать. Например, это рискованные клиенты. Конечно, нельзя верить всему, что говорится, но надо понять, почему это сказано. Это и есть интеллектуальный вызов наших аналитиков: нам нужно понять внутреннюю суть явления.

- То есть ваши аналитики не только работают с документами, но и с разными людьми разговаривают. Это сложно? Как это организовать? - Есть банки, которые помогают своим аналитикам общаться с другими аналитиками. Есть те, которые боятся. Открытость- это один из показателей силы банка. А насчет того, как это организовать… Недавно к нам пришел на работу человек, который будет собирать неформальную аналитическую тусовку. И, конечно, очень многое зависит от умения аналитика позвонить друзьям и что-то выяснить. Иногда ведь одного слова достаточно.

- А вы сами… звоните друзьям? - Конечно. Вообще самое хорошее время для разговоров,- смеется Ричард,- бывает на конференциях, когда собеседник слегка раскован.

- И как те банки, которые в вашем списке, относятся к тому, что вы стараетесь рыть поглубже? Оказывается, очень по-разному, Одни сами просятся в список, другие - из списка.

Некоторые даже чересчур настойчиво.

Но Ричард не боится.

- Когда они делают мне намеки на русском языке, я делаю вид, что я не понял.

На одной конференции представитель одного банка говорил со мной очень жестко.

Я сказал ему: "Что же, жду братву, которая будет на меня наезжать". А он мне: "Встретимся в суде". А я ему: "Давай".

Страна чудес

До восьми лет Ричард Хейнсворт рос в Уганде, где его папа-доктор боролся с инфекциями. Выучился в Лондоне на инженера-химика. Увлекся Восточной Европой вообще и Россией в частности. Начал учить русский, приехал в Москву на восьмимесячную стажировку. Предложил услуги переводчика технической литературы в издательстве "Мир". Стажировка кончилась, Ричард вернулся в Англию к жене и стал ждать, когда издательство его вызовет. И когда издательство вызвало, он отправился в Россию уже вместе с женой Коринн, которая ни слова по-русски не говорила. Шел июнь 1982 года.

Как приходилось двум англичанам в тогдашней Москве? - Очень было сложно,- говорит Ричард.- Что сложно? Ой, все. Это ведь страна чудес и страна дураков одновременно. Быт? Ну, у нас были заказы через издательство "Мир", у нас даже есть свидетельство многодетной семьи. Жена занималась детьми. Деньги? Перевод научной тематики хорошо оплачивался. Русские ученые были ведущими, и другие ученые хотели услышать, что они говорят. Но это время быстро закончилось.

Тут надо сказать, что, кроме интереса к России, Ричарда вдохновляла задача познакомить русских с верой бахаи (в справочниках эта религия фигурирует еще и как бехаизм.- "Бизнес"). Ему хотелось рассказать людям об этой миролюбивой вере.

- В России тогда вообще не было общины,- вспоминает он.- А сегодня в России примерно три тысячи бахаи. Мы обычные люди, работаем, у нас нет священников.

Если людям интересно, мы говорим о вере бахаи, если нет, то не говорим.

Один из постулатов веры бахаи- законопослушание. Нельзя- значит нельзя.

Поэтому рассказы о бахаи приезжие отложили до принятия закона о свободе совести. Когда Горбачев принял этот закон, в дом к супругам Хейнсворт потянулись люди.

- Мы были счастливы. Наша квартира стала местом, где можно было встречаться. А сегодня в Москве восемь общин бахаи, мы участвуем в работе одной из них.

Когда случилась перестройка, Ричард стал издавать рекламный журнал, который распространялся бесплатно.

- Полноцветный, глянцевая бумага, печатали в Англии, а распространял его Госснаб. Потом Госснаб растворился,- Ричард разводит руками.

Растворился и журнал.

Потом он ввозил компьютеры - без особого успеха, работал синхронистомв одной компании.

Очень устал, как он говорит, от дураков, которые компанией управляли, и засобирался в Англию - это был уже 1997-й.

И тут все опять неожиданно завертелось.

Я знаю - кризис будет

Уже и машина была продана, как вдруг случайно старый приятель Ричарда, тоже бахаи, посоветовал ему попробовать себя в американском рейтинговом агентстве. Ричард до этого финансами никогда не занимался, но совета послушал- и успешно прошел отбор. Теперь ему предстояло составлять рейтинг российских банков.

- В течение трех лет я каждый день, все выходные и отпуска с утра до ночи читал книги,- говорит он.- Сдал экзамены и получил аккредитацию CFA (международная ассоциация финансовых аналитиков.- "Бизнес").

- И как вам такая резкая смена деятельности? - Я нашел свое место в жизни. Сбор информации, анализ, возможность понять, какова реальность. Это очень интересно.

- И удавалось разобраться, какова реальность? - До кризиса 1998-го о нас говорили: да что они, иностранцы, могут понять в русских банках!- говорит Ричард.- Во время кризиса мы взяли 30 банков и разделили их на четыре категории: от тех, которые безусловно выживут, до тех, которые безусловно погибнут. Оказалось, что мы все угадали правильно, было только одно исключение. Это банк имярек, за которым стояла такая-то компания. У нее была возможность его поддержать, а она его "кинула". Это было не совсем понятно. Теперь те люди, которые так поступили, создали другой банк. Он не может раскрутиться, потому что у владельцев плохая репутация. Им придется дождаться следующего кризиса и повести себя нормально.

- А будет следующий кризис? - Безусловно. Да это бывает во всех экономиках. Ну так вот, в течение всего 1999 года я увидел, как у тех же самых русских аналитиков, которые мне говорили, какой я дуракиностранец, все методики доказали свою недееспособность. Даже само слово "рейтинг" было дискредитировано, и пришлось доказывать, что бывают настоящие рейтинги.

По идейным соображениям

В 2000 году агентство, в котором работал Ричард, перешло в другие руки, и новый владелец закрыл московский офис. Тогда Ричард решил открыть свое собственное рейтинговое дело.

- Сколько на это надо денег? - Денег? Ноль,- смеетсяон.- Оставался офис, который был оплачен на два месяца вперед. Были списанные компьютеры, которые прежним хозяевам не имело смысла увозить. До этого я половину времени работал на Ситибанк, который стал моим первым клиентом: за $50 тыс. они подписались на пять лет вперед. Потом- Visa International, потом другие. И мы начали работать. В основном это было вложение не денег, а человеческих ресурсов.

Собственно, человеческих ресурсов было два- сам Ричард, владевший 70% компании, и его русская партнерша, банковский аналитик по специальности, с 30%.

В марте этого года они разошлись по идейным соображениям, и партнерша продала свою долю нью-йоркскому инвестиционному фонду Firebird Management. С нею ушли три финансовых аналитика из пяти. Это был серьезное событие: до следующего отчета оставался месяц, и за это время надо было найти специалистов и ввести их в курс дела. Как нашли? Очень просто: по объявлениям.

И тут, воспользовавшись переменами, Ричард перестроил всю работу фирмы в соответствии с теми самыми идейными соображениями, из-за которых все и случилось.

Он оказался демократом, желающим воплотить свои принципы в жизнь. Вот уже полгода он, как английская королева, царствует, но не правит.

Искра истины

- Я всегда хотел строить компанию с необычной философией. Я стараюсь сделать так, чтобы решения принимались коллегиально.

Тут мы, конечно, удивляемся, потому что не российская это традиция, и просим Ричарда рассказать все как можно подробнее.

В совет фирмы входит пять человек, в том числе Ричард и Коринн. Совет коллегиально принимает все решения относительно деятельности фирмы. Это одно демократическое новшество. Второе: рейтинги тоже выстраиваются коллегиально (раньше этим занимался главный аналитик).

- Неправильно, когда все идет через одного человека. Теперь раз в месяц заседает специальный рейтинговый комитет.

- Вы довольны таким подходом? Он себя оправдывает? - Ой, естественно. Более чем,- улыбается Ричард.- Но надо признать, что довольно трудно управлять фирмой таким способом.

Каждый член совета может оказаться в меньшинстве. Если в меньшинстве оказываюсь я, то я уступаю. Это тоже идет из веры бахаи. Она говорит, что из конфликта рождается искра истины и что ни один человек не может познать все аспекты одного предмета. Даже если мне кажется, что прав именно я, я знаю, что другие видят другую сторону предмета, и что они тоже правы. И потом, когда они понимают, что могут влиять на компанию, они чувствуют причастность.

А потом Ричард произносит удивительные слова: - Даже если прав я, а не они, я уступаю, и это тоже хорошо для компании.

Деловая газета "Бизнес"