Интервью: Юрий Яблоков, президент текстильного холдинга «Яковлевский»

В последнее время на российском текстильном рынке только и говорят, что о «китайской угрозе». В Евросоюзе уже не первый месяц идут дискуссии по поводу увеличения квот на поставки китайского текстиля в страны Европы. Если квоты увеличены не будут, то может резко возрасти импорт этой продукции в нашу страну. Бытует мнение, что увеличение объемов ввоза текстильной продукции из соседней страны станет «последней каплей» для отечественных предприятий, так как российские федеральные власти пока не могут ни решить вопрос введения квот на китайскую продукцию, ни выработать программу поддержки отечественной текстильной отрасли. Что думают по поводу «угрозы с Востока» участники рынка, RBC daily попыталась выяснить у Юрия Яблокова, президента одного из крупнейших российских текстильных предприятий – холдинга «Яковлевский».

Текстильный холдинг «Яковлевский» – один из лидеров текстильной промышленности России; в сегменте высококачественных хлопчатобумажных тканей для спецодежды он занимает около 60% рынка, в сегменте широких хлопчатобумажных тканей для постельного белья – порядка 25%. Объем продаж холдинга в 2004 г. превысил 102 млн долл. В состав «Яковлевского» сегодня входят четыре предприятия: Родниковский ХБК, Самойловский ХБК, фабрики «Шаговец» и «Ниткан-Покровск». На этих предприятиях работает в общей сложности около 9 тыс. человек.

- В последнее время многие утверждают, что политика ЕС в отношении ввоза китайского текстиля приведет к скорому кризису в российской легкой промышленности. Насколько реальна эта угроза?

- Вряд ли последние события резко поменяют ситуацию на российском рынке. Да, в Китае есть миллионы нереализованных метров ткани, но их еще сюда надо довезти. Это за месяц не делается, нельзя мгновенно переключить поток товаров с Европы на Россию. Поэтому я считаю, что в ближайшие месяцы революции на российском рынке не произойдет. Китайцы не готовы заниматься дистрибуцией по России, они этого не делают ни в одной стране. Они будут искать здесь партнеров. А за пару месяцев такую работу не проделаешь. Другое дело, что китайцы могут принять стратегическое решение и выбрать Россию одним из основных рынков, раз экспорт в страны ЕС может быть ограничен. Наша экономика растет, и интерес к российскому рынку увеличивается в прямой прогрессии. Сейчас в России в месяц появляются две-три новые китайские текстильные компании.

- Наши текстильщики уже давно говорят о серьезной конкуренции со стороны азиатской продукции. А из ваших слов выходит, что Россия пока не стоит у наших соседей в ряду приоритетов…

- Нет, конечно, сейчас Европа гораздо интереснее текстильщикам из Китая, Пакистана, Индии и других азиатских стран, чем наша страна. Интерес к России в последние годы растет постепенно, хотя сейчас он может сильно подогреться из-за того, что китайский бизнес столкнулся с проблемами с экспортом. Я думаю, что китайской и в целом азиатской продукции в России в скором времени станет больше – независимо от событий в Европе.

- То есть жесткая конкуренция со стороны китайских текстильщиков на данный момент – миф?

- Надо понимать, какую нишу занимает сейчас российский текстиль. Эта отрасль до конца 90-х находилась в глубоком кризисе, большая часть предприятий до сих пор выпускает дешевую продукцию. Так что рынок отечественных производителей предельно узкий. Дорогие ткани в России в принципе не выпускались, поэтому пришельцы из Юго-Восточной Азии выходили на совершенно пустой рынок. Сейчас успешно осваивать новые направления, в том числе среднеценовой сегмент, наши компании могут, единственное условие – постепенный рост опыта. Сразу перескочить с дешевых узких тканей на дорогие сложно.

- А на какой стадии развития находится китайская легкая промышленность?

- Модернизация китайских заводов проходила в начале 90-х гг. И уже через несколько лет натиск со стороны китайцев почувствовали европейцы. Это отлично можно было отследить по европейским отраслевым выставкам. В начале 90-х там китайская продукция фактически отсутствовала, а к концу века она составляла уже порядка 90%. Наши соседи «поднялись», в первую очередь, за счет дешевой рабочей силы, низких экологических требований, а также благодаря мощной господдержке. По разным оценкам, в Китае сейчас около 500 млрд долл. невозвращенных кредитов. Эти деньги в конце прошлого века брались на модернизацию, государство сознательно шло на это, чтобы поддержать промышленность. У меня нет точных данных, что в Китае до сих пор проводится прямая поддержка предпринимательства, но я почти уверен, что такие программы есть – дотации экспорта и прочее. В Узбекистане, например, инвесторы, вкладывающие средства в предприятия, покупают хлопковолокно на 15% дешевле. Плюс еще целый ряд льгот. В Пакистане существует дотация в 10-15% на экспорт тканей.

- При таких условиях конкурировать с коллегами из Азии российскому бизнесу, наверное, сложно. Нашим текстильщикам пора складывать оружие?

- Я утверждаю, что российские компании могут конкурировать с китайскими и по себестоимости, и по остальным параметрам при наличии современного оборудования. У нас сопоставима стоимость рабочей силы, электроэнергии (по крайней мере, до сих пор была, и я надеюсь, что будет и впредь). У нас выше затраты на отопление зимой, а у них – на кондиционирование летом. В Китае длиннее рабочий день – 12 часов, но там аналогичное оборудование обслуживается большим количеством человек. Так что производительность на выходе у нас примерно одинаковая.

- Так почему же Европа наводнена китайскими тканями, а не русскими?

- У них, конечно, есть целый ряд преимуществ. Например, на большинстве российских предприятий устаревшее оборудование, которое потребляет в четыре раза больше энергии, чем в Китае, и расходы на обслуживание примерно на столько же выше. И выпускает это оборудование продукцию вчерашнего дня. Так что нашим компаниям необходимо в первую очередь вкладывать серьезные средства в модернизацию производства. В России сейчас немного предприятий, способных выпускать конкурентную продукцию. И это основная причина упадка нашей отрасли. Когда предприятие постоянно находится в кризисе из-за недостатка денег, то развиваться практически невозможно. В результате дело кончается банкротством. А в Китае это сделать проще: у них другая стоимость денег, особенно по госкредитам, 4-5% годовых, тогда как у нас – 11-12%. И система охраны труда, и экологические требования у них гораздо более лояльны. Мы были на предприятии, где из газоопальной машины бил настоящий факел огня. Когда мы спросили, как это возможно, нам ответили: «А вы сюда не подходите». У нас такое и представить себе нельзя. В Европе, кстати, также требования к охране труда зачастую ниже, нежели у нас. Когда мы устанавливали английское оборудование по пропитке технических тканей, то рассчитывали уложиться в два месяца. Но в результате мы потратили год – столько заняли получение разрешений и установка оборудования по утилизации паров аммиака (которое обошлось в три раза дороже, чем само текстильное оборудование). Англичане были удивлены. Они сказали, что ни в одной стране с подобными требованиями не сталкивались. У нас очень жесткие нормы.

- Остается только порадоваться за нашу экологию. Но из ваших слов выходит, что, имея деньги, в нашей стране можно работать. Почему же «Русский текстиль», например, построил фабрику в Казахстане, а не в России?

- Ну, об этом лучше осведомиться у самого «Русского текстиля». Но я думаю, что они имели некоторые преференции с казахской стороны. Если на хлопок у нас пошлины мизерные, то на готовые ткани – порядка 15%. Если преференций нет, то и смысла строиться там не было бы. Но они, например, могли бы покупать сырье там за внутреннюю, неконвертируемую валюту, а продавать готовую продукцию здесь уже за конвертируемую, тогда выгода несомненна.

- В Европе сейчас текстильные компании вынуждены крутиться из последних сил, чтобы выдержать конкуренцию с китайцами. На выставках можно увидеть совершенно безумный и неожиданный дизайн. Как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся у ваших европейских коллег?

- Мы были на китайских предприятиях. Они сами не разрабатывают дизайн. Местные производители нам рассказывали, что лишь копируют предоставленные им образцы, которые добывают у тех же европейцев. Целая армия ежегодно посещает отраслевые выставки и в буквальном смысле собирает образцы. Поэтому у европейцев перед китайцами сейчас лишь одно преимущество – год-полтора, пока созданный ими дизайн не будет внедрен в производство в Китае. Практически все новое через год появляется у китайских промышленников, и европейцам опять приходится придумывать что-то новое. В Европе обычная зарплата работников – порядка 2-3 тыс. долл., поэтому им конкурировать с Азией достаточно сложно.

- А сейчас кто-нибудь покупает продукцию наших предприятий? Может, и не надо нам конкурировать с китайцами, а спокойно работать в своем сегменте?

- Безусловно, покупают, только этот сегмент становится все уже и доходов практически не приносит. Потребители продукции большинства наших предприятий – детские дома, другие малобюджетные госучреждения. Многие текстильные предприятия, например в Ивановской области, уже сокращают производство, а рентабельность зачастую отрицательная.

- И что же делать?

- Если предприятие может провести модернизацию, то оно будет успешно конкурировать с китайцами. Мы, например, сейчас закладываем в инвестиционные планы, что будем продавать ткани не дороже китайцев. И сроки окупаемости при этом получаются вполне приемлемые. Но для «доведения» фабрики до современных стандартов нужны немалые деньги. На строительство с нуля предприятия с объемом производства 50 млн км ткани в год требуется порядка 100 млн долл., модернизация же имеющихся мощностей обойдется примерно в два раза дешевле. И компании, которые могут себе это позволить, сейчас в России можно пересчитать по пальцам одной руки.

- То есть для большинства российских текстильных предприятий прогноз, как говорится, неблагоприятный?

- Очевидно, что уже в обозримой перспективе – максимум пять лет – на рынке останутся единичные предприятия. Может быть, конечно, работать потихоньку еще будет много фабрик, но около 5-7 компаний будут производить 70% всех российских тканей.

- Тех, что производятся у нас. А какова будет их доля на российском текстильном рынке?

- Сложно прогнозировать расстановку сил на рынке в целом. Импорт зависит от политики государства. Вот, например, сейчас достаточно высокие пошлины на джинсовые изделия – примерно 2,5 евро за 1 кг, – что делает рентабельным швейное производство на территории страны. Поэтому оно сейчас так хорошо развивается. Вопрос в том, как долго будет проводится такая политика, не изменится ли она через год-два, когда инвесторы уже начнут реализовать свои планы в этом сегменте. Поэтому общую ситуацию на рынке сейчас предсказывать сложно, но, повторю, при предсказуемой и разумной, не обязательно сверхпротекционистской политике государства российские текстильщики будут занимать ведущие позиции на внутреннем рынке, и вполне вероятно, что со временем они будут играть все более заметную роль на внешнем.

- А какова вероятность, что такая государственная политика будет?

- Решения у нас очень часто принимаются исходя не из потребностей экономики, а из интересов конкретных людей. Поэтому я не хотел бы комментировать этот вопрос. Чтобы конкурировать в текстильной отрасли, надо подойти к этому как к обычному бизнесу, никаких специфических особенностей здесь нет – если ты сможешь составить вменяемый инвестиционный план, который будет понятен инвесторам и кредиторам, и если твоя компания известна тем, что способна реализовать свои планы, то у тебя будут деньги на развитие предприятия даже в условиях жесткой конкуренции.

- А где вы берете деньги?

- До сих пор наша компания использовала кредитные ресурсы банков, с которыми у нас сложились хорошие партнерские отношения. Динамика развития холдинга весьма существенна даже на фоне других отраслей, не говоря уж о текстиле – ежегодный прирост продаж составляет не менее 25-30%, а в текущем году мы рассчитываем увеличить продажи примерно на 35-40%. Поэтому найти общий язык с кредиторами не сложно. Другое дело, что объем кредитных ресурсов у российских банков часто ограничен, что для развивающихся компаний становится сдерживающим фактором. Например, у нас сейчас растущий дефицит производственных мощностей – спрос на нашу продукцию опережает предложение, поэтому нам нужны дополнительные ресурсы для развития уже реализующихся коммерческих проектов. Поэтому в конце июля мы приняли решение о размещении облигационного займа в размере 1 млрд руб. Часть займа будет куплена нашими банками-партнерами.

- Каким образом вы страхуетесь от возможных неудач?

- Наша компания не является чисто производственной, и значительный объем бизнеса приходится на торговые операции. Поэтому, в принципе, в сжатые сроки компания сможет переквалифицироваться для торговли той же китайской продукцией – у нас развитая система дистрибуции, десятки представительств в России. Другое дело, что нам более интересно развивать производство – это создает дополнительную рентабельность бизнеса. Кроме того, собственное производство позволяет гарантировать качество продукции, оперативно реагировать на потребности покупателей. При этом нужно понимать, что и в производство инвестиции тоже определенным образом «страхуются от неудач». В частности, сейчас в отрасли остро стоит кадровая проблема, решить ее в короткие сроки невозможно, хотя мы и содержим собственные учебные центры. В стране недостаточно людей, готовых и способных работать на производстве, в отличие от того же Китая. Поэтому мы стараемся максимально автоматизировать производство и покупать только самое современное и производительное оборудование. Одни и те же станки-автоматы стоят у нас, в Китае и в Европе – соответственно, в таких условиях можно легко конкурировать с Китаем, имея схожие затраты на персонал и энергию. Еще один способ застраховать себя от «неудач», как вы говорите, – это выпуск новой перспективной продукции, которая по каким-то причинам до сих пор в стране не выпускалась.

- Например?

- Например, выпуск джинсовой ткани. Сейчас «Яковлевский» уже выпустил первые образцы, по которым получен положительный отклик от швейных компаний. Мы рассчитываем со следующего года начать промышленное производство. Мы оцениваем российский рынок джинсовой ткани в 700-800 км в месяц без «Глории Джинс». Эта компания – крупнейший потребитель джинсовой ткани в стране – одна потребляет больше 1 тыс. км в месяц. Сейчас компании, занимающиеся пошивом джинсовой одежды, покупают ткань в Китае, Турции. Мы сейчас активно развиваем производство и дистрибуцию брендированного постельного белья. Это оправдывает себя. За прошедший год у нас продажи выросли в 3,8 раза, и в этом мы тоже планируем увеличить их примерно раза в три – за счет расширения ассортимента и сети.

- А покупка работающих в России предприятий-конкурентов – это интересно? Ведь если большинство предприятий неэффективны, то и продадут их недорого…

- Есть два пути развития: скупать производства или инвестировать в модернизацию оборудования и уменьшать количество персонала. Все, что можно было, в России уже купили крупные холдинги. Сейчас покупать готовые предприятия невыгодно, так как большинство из них не соответствуют современным требованиям. Поэтому мы инвестируем в расширение производства на уже работающих в составе холдинга предприятиях.