«Вятки» гладки

Итальянская Candy Group приобрела кировский завод «Веста», производящий стиральные машины под маркой «Вятка», за 15 млн евро. Тем самым компания обеспечила себе надежный производственный плацдарм в России. О своем бизнесе в интервью «Ко» рассказали двоюродные братья президент Candy Group Альдо Фумагалли и управляющий директор Candy Elettrodomestici Сильвано Фумагалли.

В сентябре руководство Государственного таможенного комитета провело совещание с представителями зарубежных производителей бытовой техники. Таможенники обязали всех производителей предоставлять информацию о своих закупочных ценах, чтобы навести порядок в таможенных пошлинах. Эта мера, по мнению экспертов, приведет к подорожанию бытовой техники в России до 40%, поскольку поставщики будут  вынуждены платить пошлины не с минимально возможной для данной категории товаров таможенной стоимости, а с реальной. В сложившейся ситуации выиграли производители, которые разместили сборку своей продукции в России.

– Повлияли ли на ваше решение о покупке завода в России постоянные таможенные неурядицы?

– Вы назвали одну из главных причин нашего решения разместить производство в России. Сегодня мы имеем дело с последовательно проводимой в жизнь политикой российского правительства по защите местного производителя, а не только с таможней. Вопрос, почему Россия импортирует почти 2 млн стиральных машин, а холодильников – только 200 000, действительно возникает сам собой. Дело, как вы понимаете, не в том, что российские производители особенно хорошо делают холодильники, а в том, что для этих изделий уже созданы особые таможенные условия, защищающие местного производителя. Мы полагаем, что в будущем та же участь ждет и стиральные машины. В этом заключается одна из самых важных причин, по которым мы открыли российский завод. Если нас – иностранных производителей – пригласили поговорить о таможенных проблемах, ясно что проблемы эти, во-первых, существуют, а во-вторых, весьма серьезны. Мы как производители заинтересованы в выработке эффективных и ясных таможенных правил, равных для всех. Исходя из этого, мы готовы помогать любому, кто разделяет наши цели. К сожалению, у России есть одна очень характерная особенность – люди хотят все сделать в один миг.

Что касается комплектующих, то с ними на таможне проблем обычно не возникает. Там абсолютно ясный регламент.

– Сложно было вести переговоры с кировской администрацией?

– Переговоры были быстрыми, эффективными и очень компетентными. Мы задавали непростые вопросы. В том числе касающиеся весьма щекотливых финансовых моментов. Всего за две недели мы получили на них адекватные ответы, а также обещание помочь в случае возникновения каких-либо трудностей. Боюсь, что в другой стране или другом регионе России, чтобы получить аналогичный результат, потребовалось бы полгода. С другой стороны, мы ведь покупали завод не у администрации области, а у его частных владельцев. Так что ход переговоров никак не зависел от администрации.

– Продукция под многими громкими брендами сегодня собирается в Китае. Понятно, что это сильно снижает производственные издержки. Но зато возникает проблема, связанная с контролем качества. Как вы ее решаете?

– Мы действительно недавно организовали в Китае производство нескольких изделий. Но это только пылесосы. Если же говорить о проблеме качества в более широком контексте, то нам важно завязать серьезные отношения с каждым производителем и обязать его использовать европейские стандарты качества независимо от страны, в которой он «прописан». На это уходит много времени. Кроме того, это ведь еще и вопрос ресурсов: и финансовых, и временных. В нашем представительстве в Шанхае 15 человек занимаются только контролем качества.

– Какие требования предъявляет потребитель к бытовой технике? Чем сегодня можно его удивить?

– Критерии, на основе которых мы выбираем ту или иную модель для запуска в производство (особенно если это касается больших бытовых приборов, таких, как холодильники и стиральные машины), всегда одни и те же – надежность, качество и простота использования.

В случае со встраиваемой техникой на первый план выходит эстетическая сторона. Поскольку речь идет об изделии, которое станет частью интерьера не на один, а на восемь – десять лет, то, естественно, люди ищут самую последнюю новинку, чтобы она послужила им как можно дольше. А в стиральной машине, например, российского потребителя сегодня больше всего привлекает сочетание небольшого размера и  способности стирать много белья. Вы ведь знаете, какого размера ванные комнаты в большинстве ваших квартир…

– Сколько времени и средств у вас в среднем уходит на разработку новой модели?

– В исследования и развитие мы ежегодно вкладываем около 70 млн евро. Это значительная цифра, которая вполне оправдывается широким модельным рядом нашей продукции. У нас есть девять заводов, и каждый из них должен быть загружен. Сроки разработки новой модели довольно длительные. В настоящий момент мы стараемся укладываться в полгода. Для сравнения: это треть того времени, которое занимает разработка новой модели автомобиля.

– Как часто вы меняете модельный ряд и сколько новых моделей в год выводите на рынок?

– Каждый год мы меняем практически всю гамму моделей. Сейчас электробытовые приборы превратились едва ли не в сегмент модного бизнеса. Люди меняют их как одежду.

– Готовите ли вы что-нибудь экзотическое для рынка? Не планируете, например, использовать радиочипы (RFID)?

– Идея с радиоидентификацией – отличная! Только одежды с радиочипами пока маловато. В 1983 году мы представили говорящую стиральную машинку, которая была обучена считывать код с этикеток одежды и в соответствии с ним задавать программу стирки. С тех пор мы находимся в перманентном поиске новых необычных решений. Мы настолько проработали электронику наших машин, что сейчас они вообще не шумят. Это наша последняя разработка. Такие модели появятся в продаже только в конце 2006 года.

Впрочем, мы, являясь бизнесменами, а не учеными, концентрируемся на таких вариантах машин, которые хоть и основываются на самых последних технологиях, однако пригодны для самого широкого потребления. Так что футуристические модели мы не разрабатываем.

– Какая из моделей ваших стиральных машин дольше всего продержалась на рынке и почему?

– Вот уже 20 лет мы делаем самую маленькую в мире стиральную машину Aquamatic и продаем ее с возрастающим успехом во всех странах мира, будь то Россия, Китай или Германия... За 20 лет мы даже не поменяли ее названия.

– В чем вы видите главное конкурентное преимущество вашего бренда и в чем – его уязвимое место?

– Сильные стороны очевидны. Нет в Европе страны, в которой не была бы известна марка Candy. Вы можете возразить, что это утверждение справедливо для всех крупных брендов, но это не так. Например, марку Ariston не знают во многих европейских странах. А продукция Zanussi вообще не продается в Германии. По-настоящему панъевропейских  брендов не так уж и много. Candy входит в их число. Слабость же нашего бренда кроется в его прошлом. Мы начали свой бизнес со стиральных машин, поэтому нашу марку потребитель воспринимает в сильной привязке именно к ним. Несмотря на то что в настоящее время мы производим столько же стиральных машин, сколько холодильников, потребители думают, что первые нам удаются значительно лучше. Но у нас еще есть время, чтобы изменить это представление.

– В России принято считать, что под маркой Candy выпускается более дешевая техника, чем под маркой ее главного конкурента Indesit...

– Это заблуждение. На самом деле Candy стоит дороже, чем Indesit. Причем существенно дороже. На российском рынке разница составляет примерно 15%, если  сравнивать аналогичные модели. Именно так обстоят дела последние пять лет как в России, так и на всех европейских рынках. Наши цены сопоставимы с Ariston.

– Что выгоднее для компании: иметь один-два глобальных бренда и продвигать их по всему миру или иметь локальные бренды в каждой стране или регионе?

– Наша компания развивалась и росла за счет того, что постоянно приобретала другие фирмы. Поэтому однажды настал момент, когда у нас накопилось много разных марок. Даже слишком много. Тогда мы решили, что в каждой европейской стране у нас должно быть только по три марки. Две из них – обязательно Candy и Hoover. А третья может быть локальной. Третья марка обычно существует в тех ценовых сегментах, где она не пересекается с Candy и Hoover. Например, во Франции Rosieres («Розьер») продается как марка класса премиум. В России же у нас обратная ситуация. Локальный бренд «Вятка» продвигается в категории эконом. Мы будем работать над тем, чтобы «Вятка» конкурировала с местным производством Indesit и других производителей, включая корейские Samsung и LG.

– Как вы управляете семейным бизнесом? Возникают ли у вас принципиальные споры между собой, и как вы их решаете?

– По рассказам старших родственников, у наших отцов бывали споры, и очень горячие. А вот в нашем поколении споры уже потише. Сегодня в компании работают пятеро Фумагалли. Мы уже 25 лет трудимся вместе и не помним, чтобы кто-то из нас когда-нибудь повысил голос.

– Кто из вас главнее в бизнесе?

– У нас чередование на должности президента. Мы меняемся в этой роли, как в гонках на велосипеде – в зависимости от того, кто устает. То один тащит, то другой.

Что такое Candy

Год основания: 1945

Принадлежит: семье Фумагалли

Оборот в 2004 году: 945 млн евро

Сфера деятельности: производство бытовой техники (стиральные и посудомоечные машины, сушильные автоматы, холодильники, микроволновые печи, встраиваемая техника, пылесосы и т.д.)

Представленные в России бренды: Candy, Hoover, «Вятка»

Главные конкуренты: Indesit, Electrolux, Samsung, LG, Bosch, Siemens

Елена Абрамова
20.10.2005  Журнал "Kомпания"