Игра в политику на деньги

Политические обозреватели ничего не понимают? Телеканалы куплены, а газеты не способны сложить два и два? Тот, кто думает, что на месте “говорящих голов”, получающих миллионы в год за ежедневные комментарии на тему предстоящих выборов в конгресс США, он мог бы делать прогнозы точнее, ломится в открытую дверь. Вместо того чтобы спорить с соседом или возмущаться тупостью телеэксперта, утверждающего, что победят демократы, можно пойти на сайт www.intrade.com и поставить деньги на то предсказание, которое вам по душе.

Замечательное свойство рынка политических прорицаний состоит в том, что он очень эффективен. Цены на торгующиеся на этом рынке объекты действительно многое рассказывают о будущем. Начиная с далекого 1880-го и до 1944-го, когда торги политическими пророчествами временно запретили в угаре борьбы с азартными играми, в Нью-Йорке можно было делать ставки на то, кто из кандидатов в президенты наберет наибольшее число голосов. И только один раз рыночный прогноз — цена, складывавшаяся на рынке, — неправильно предсказал исход. Тогда, в 1916 г., после закрытия избирательных участков казалось, что президент-демократ Вудро Вильсон проиграл республиканцу Чарльзу Хьюзу, но к утру оказалось, что исход дела в пользу Вильсона решили 3773 голоса в Калифорнии и 54 — в Нью-Гемпшире.

55% — такова вероятность, по мнению участников IEM, что следующий президент США будет демократом

* Rhode  P., Strumpf  K. Manipulating political stock markets: A field experiment and a century of observational data. (Mimeo.) 2006.
** Snowberg  E., Wolfers  J., Zitzewitz  E. Partisan impact on the economy: Evidence from prediction markets and close elections. NBER Working Paper. Vol. 12073. 2006.

ПРОДАВЦЫ БУДУЩЕГО

Как торгуют предсказаниями? Можно выставить на продажу обязательство заплатить $1 в случае, скажем, победы демократов на выборах в конгресс. Если при этом назначить цену за обязательство в $0,43, то она будет означать, что продавец оценивает вероятность события, в случае которого обязательство придется исполнять, как раз в 43%. Точнее, продавцу имеет смысл назначать цену чуть выше той вероятности, с которой, как он считает, ему придется выплачивать $1. Иначе получится, что его ожидаемый доход, то есть доход с учетом той вероятности, на которую он опирается в расчетах, будет нулевым или отрицательным.

Каждый, кто считает эту оценку необоснованно заниженной, полагая, что вероятность победы демократов составляет, скажем, 57%, захочет, конечно, купить обязательство, продающееся за $0,43. С вероятностью 57%, думает он, я получу $1, то есть мой ожидаемый доход от владения этим обязательством — $0,57.

От владельцев площадки — в наше время веб-сервера — требуется всего ничего. Они выбирают события, на которые делаются ставки, и объявляют возможные исходы (“демократы выиграли”, “республиканцы выиграли”, “ничья”). Они не участвуют в торговле: прибыль получается из маленькой комиссии, которую платят участники каждой сделки. Рынки могут различаться несущественными деталями: например, на Iowa Electronic Markets (IEM) единица расчета — обязательство выплатить $1, а на Intrade — обязательство выплатить $10 (равны 100 базисным пунктам). Суть, впрочем, одна. Цена — это вероятность наступления события.

Есть две причины, по которым рынок правильно предсказывает результаты выборов. Возможность заработать на эксклюзивной информации побуждает инсайдеров использовать ее, и постепенно вся информация учитывается в цене. Если выставленная кем-то цена слишком высока по сравнению с оценкой вероятности события, которая основана на общедоступной информации, то участники рынка могут заработать, заключив контракт с тем, кто так неосторожен или слишком оптимистичен.

Но даже если инсайдеры и воздерживаются от участия в торговле, в ценах отражаются пусть и неверные с точки зрения истинной вероятности события, но реальные ожидания разных людей, которые, собственно, и есть электорат. За неделю до выборов в конгресс ставка на то, что республиканцы сохранят контроль над палатой представителей, составляет $0,32, на переизбрание Хиллари Клинтон в сенат — $0,99, а на очередное переизбрание сенатора Джо Либермана, который, будучи демократом, слишком сильно поддерживал республиканского президента и теперь баллотируется как независимый кандидат, — $0,85.

Сайты Intrade.com и Tradesports.com, на которых можно торговать предсказаниями не только на общенациональные исходы избирательных кампаний, но и на исходы выборов в каждом отдельном округе, находятся за пределами США. Единственный в Америке рынок, где можно торговать политическими прогнозами, — это знаменитый IEM, Электронный рынок штата Айова, который поддерживается местным университетом. В отличие от рынков ценных бумаг он не регулируется, объем ставок, которые может делать один участник, ограничен $500, а университет не получает никакой прибыли, кроме бесценного материала о поведении участников на рынке. Точность предсказаний этого рынка довольно высока: он существует всего 18 лет, но на выборах президента США рыночная цена, сложившаяся на IEM, в трех случаях из четырех точнее предсказывала итоговый расклад голосов, чем наиболее совершенные опросы общественного мнения.

Других рынков, на которых участники могут и покупать, и продавать политические предсказания, в Америке нет. Это связано с тем, что провести границу между таким рынком и просто казино практически невозможно. Тем более удивительно, что три года назад там чуть не открыли рынок для продажи самого святого — безопасности.

БИРЖА ДЛЯ УСАМЫ

После терактов 11 сентября Пентагон предложил оригинальный план: создать рынок ставок на вероятность тех или иных громких событий на Ближнем Востоке. То есть можно поставить, например, $100 на то, что 1 января в Хайфе сработает биологическая бомба. Идея состояла в следующем. Настоящие террористы, конечно, знают о предстоящем событии куда больше, чем все остальные. Биржа терактов предоставила бы им стимулы заработать на этой информации — разумеется, при условии, что организаторам удалось бы убедить их в том, что анонимность свято соблюдается. В этом случае злоумышленники попытались бы торговать на рынке, используя свои знания: время, место, масштаб теракта. Цена, она же вероятность теракта, поползла бы вверх, и можно было бы приводить спецслужбы в полную боевую готовность.

В отличие от идеи выплаты вознаграждения за информацию о готовящихся терактах такой рынок удобен тем, что вознаграждения победителям выплачивают проигравшие участники. Это не мелочь: выплата вознаграждения потому и не является распространенным инструментом среди спецслужб, что порождает массу ложных сообщений. Но идея рынка прогнозов террористических атак состояла вовсе не в экономии средств. Мотивация авторов была проста: раз рынки предсказаний так хорошо работают для выборов, то цена на “теракт такого-то числа в таком-то месте” будет хорошим индикатором реальной вероятности теракта.

Замысел так и не прошел проверки боем. После того как о “бесчеловечном” и “аморальном” плане стало известно, у него не нашлось защитников ни среди политического класса, ни в кругах серьезных аналитиков. Впрочем, у “биржи терактов” были серьезные недостатки. Например, инсайдерами этого рынка являются не только преступники: c появлением биржи у агентов спецслужб появится стимул скрывать то, что они знают, пользуясь информацией для игры на рынке. О самом кошмарном сценарии — кто-то манипулирует рынком так, что спецслужбы думают, будто все хорошо, а на самом деле готовится теракт — никто даже не задумывался. А зря. Пробовал же кто-то манипулировать рынком предсказаний два года назад, когда за кресло президента боролись Джордж Буш и Джон Керри.

ТЕНЬ СОРОСА

В октябре 2004 г. средняя дневная цена продажи “ставки на Буша” — обязательства выплатить $1, если Буш наберет больше голосов, чем Керри, — колебалась в районе $0,54-0,55. На этом же уровне она держалась в первой половине дня в пятницу 15 октября, за две недели до выборов. А в 14.30 вдруг поползла вниз и в течение трех минут снизилась до $0,10. Выглядело все так, будто какой-то крупный игрок сознательно покупает все контракты, цена которых — вероятность победы Буша — выше нуля.

Компания — владелец площадки потом подтвердила, что и это падение, и три подобные атаки — дело рук одного человека. Даже не имея никакой дополнительной информации, республиканские публицисты поспешили назвать этого человека — Джордж Сорос, который пообещал пожертвовать $100 млн на то, чтобы Буш не был переизбран. Обвинение не было доказано.

Сорос там был или не Сорос, но рынок отреагировал, как ему и полагается: видя неправдоподобно низкие цены, участники, у которых было реалистичное представление об ожидаемом исходе, бросились использовать представившуюся возможность. Цены, то есть ставки на победу Буша, восстановились за несколько минут. Если манипуляторы хотели укрепить участников рынка во мнении, что Керри имеет высокие шансы на победу, у них ничего не вышло.

Поль Роде и Колеман Струмпф из Университета Северной Каролины в Чепел-Хилле* изучили не только этот эпизод, но и все попытки манипуляций рынками предсказаний за 130 лет их существования. В начале XX в. рынок был устроен несколько по-другому: например, значительная часть ставок делалась в открытую. Газеты публиковали многочисленные списки людей, поставивших на ту или иную партию. Делая публичную ставку на кандидата своей партии, известный политик или бизнесмен не столько выражал лояльность, сколько публично принимал на себя обязательство приложить усилия для победы своего кандидата. Удивительно, но и в этот период рынки хорошо предсказывали результаты выборов: даже ставки, сделанные из соображений лояльности, выявляют некоторую информацию.

Роде и Струмпф проделали гигантскую работу. Требовалось, например, изучить выпуски ведущих ежедневных газет, чтобы определить, является ли резкое изменение цены по сравнению с предыдущим днем результатом каких-то реальных изменений или спекулятивной атакой. Выявив эпизоды, которые современники считали подозрительными, экономисты анализировали, насколько быстро рынок возвращался к цене, сложившейся до попытки манипуляции. Оказалось, довольно быстро: в течение дня цена приходила к прежнему уровню. Примерно те же результаты дали эксперименты, проводившиеся с помощью IEM: там ученые смотрели, как участники рынка реагируют на спекулятивную атаку — разовую скупку или продажу множества контрактов по фиксированным ценам. Несмотря на то что временной интервал, внутри которого время атаки выбиралось случайным образом, приходился на ночное время, рынок восстанавливался очень быстро — в течение нескольких часов.

КУДА СМОТРЯТ ФИНАНСИСТЫ?

Рынок политических прогнозов работает хорошо, но, похоже, есть рынки, которые не имеют прямого отношения к политике и тем не менее быстрее отражают информацию о будущих политических событиях. Американские экономисты Эрик Сноуберг, Джастин Волферс и Эрик Зицевиц проверили, как вели себя американские рынки акций и облигаций в день президентских выборов в 2004 г.** Результаты экзитполов, становившиеся доступными широкой публике по ходу голосования, около трех часов дня указывали, что Керри побеждает, но уже к семи вечера победа Буша была почти очевидна. Смысл анализа состоял в том, что рынкам не все равно, кто победит на выборах, и этот эффект находит отражение в ценах. Например, от Буша ожидали, что его политика будет более выгодной держателям акций, чем политика Керри, и поэтому изменение результатов экзитполов (политической информации) отражалось на ценах акций. Удивительно, но финансовые рынки реагировали на новости чуть быстрее, чем рынок прогнозов. Может, финансами занимаются более серьезные люди?