Почему горилка легальнее водки

В уходящем году российское государство чуть не задавило легальных производителей крепкого алкоголя. Зато доля, которую контролирует на этом рынке теневой сектор, кажется, увеличилась. По оценке компании “Бизнес Аналитика”, эта доля в 2005 г. составляла 40%; в 2006-м легальное производство водки, по данным Росспиртпрома, снизилось почти на 9%, а на объеме розничной реализации это не сказалось. На Украине теневая доля вдвое меньше — и без всяких потрясений. Что украинцы сделали лучше своих северных соседей?

А ведь еще в 1999 г. на нелегальную продукцию приходилось 60% украинского водочного рынка. Ситуацию исправили несколько конкретных, несложных мер, благодаря которым в алкогольной отрасли повысилась концентрация: крупные игроки практически выдавили мелких. А “смежникам” — производителям парфюмерии, медпрепаратов и технических жидкостей — стало невыгодно выпускать продукцию, которую пьют алкоголики. Так вышло, потому что украинские власти решили посоветоваться с бизнесом, прежде чем регулировать его. Посоветовались — и послушались во многом, но не во всем: например, на Украине существует ненавистная водочным королям госмонополия на производство спирта. В России же к ее введению лишь призывают — например, за такую меру высказывался спикер Госдумы Борис Грызлов.

Разница в подходах соседних стран к регулированию очевидна. “Нам не всегда удается сделать так, как бы нам хотелось, но не бывает ситуации, когда нас ставят перед фактом: вот оно, свершилось”, — с гордостью говорит директор украинской отраслевой ассоциации “Союз оптовиков и производителей алкоголя и табака” (СОВАТ) Владимир Демчак. “Нашей отраслью порулить не пытался только ленивый, но никогда чиновники не обращались к профессионалам из бизнеса, — жалуется исполнительный директор алкогольного направления российской компании "Веда" Жанна Булавчик. — Как и обычные потребители, мы узнаем всё из газет”.

50 НА 50

СОВАТ был создан в 1999 г. Его главной задачей была борьба с теневым производством водки: легальные производители не могли конкурировать с ним на равных. Отраслевому союзу быстро удалось договориться с чиновниками — интересы-то совпадали. Была создана экспертная комиссия при кабинете министров, на 50% состоявшая из чиновников и депутатов, а на вторую половину — из представителей бизнеса. “Очень четкая вырабатывалась политика, и очень немного было допущено ошибок, — говорит бывший народный депутат Украины, а ныне президент СОВАТа Вячеслав Сокерчак. — Ведь в законе было сказано, что при принятии решений по вопросам регулирования алкогольной продукции и табачных изделий принимаются во внимание выводы экспертной комиссии”.

Первым результатом работы комиссии стало введение в 2001 г. минимальных цен на водку и ликеро-водочные изделия. По словам Якова Грибова, председателя комитета производителей алкоголя СОВАТа, мера сработала мгновенно: торговые сети перестали принимать у теневиков дешевый алкоголь, опасаясь возросших рисков. Правда, сейчас минимальной цены в 6,2 гривны (около 34 руб. по курсу 2005 г.) уже нет: ее отменили в июне 2005-го — “в революционном запале”, говорит глава наблюдательного совета алкогольной компании “Союз-Виктан” Андрей Охлопков. На самом деле такие индикативные цены запрещены правилами ВТО и Украине рано или поздно пришлось бы от них отказаться. “Минимальная цена свою задачу уже выполнила”, — уверен Демчак из СОВАТа. И то верно: украинцы придумали более хитрый способ придушить мелких и потому не очень законопослушных производителей.

Еще в 1999 г. украинских алкогольщиков обязали перед получением спирта с государственных заводов выписывать налоговым органам вексель на полную сумму акциза с продукции, которую планировалось выпустить из этого сырья. Вексель следовало погасить в течение 90 дней. Механизм был малоэффективным до 2002 г., когда компаниям предписали представлять только векселя, авалированные банками. Аваль — это поручительство, что долг будет погашен. “Если вы не заплатите, заплатит банк, но потом он сдерет с вас три шкуры”, — говорит Демчак. Естественно, получать такие гарантии могли только сравнительно крупные, надежные компании. Именно для них и добивалась преференций отраслевая ассоциация, от которой исходила инициатива. “Когда предложили ввести банковскую гарантию, налоговая администрация долго не могла понять, что это такое мы хотим им "вжучить", — смеется Охлопков из "Союз-Виктана". — Ну как это так, пришел бизнес и говорит: "А ну-ка, введите нам банковскую гарантию, чтобы мы могли платить налоги"”.

Концентрация в отрасли не заставила себя ждать. На Украине 10 крупнейших производителей водки держат 84,4% рынка. В России, по данным “Бизнес Аналитики”, — 41,9%. Но конкуренция между лидерами все равно острая, и водка на Украине дешевле, чем у нас, — на Украине самая недорогая легальная водка стоит 7 гривен (около 36 руб.), а в России — 65 руб. Впрочем, такие цены удается держать только благодаря низкому акцизу, который украинцы начисляют по иной, чем у нас, системе.

ПЛОСКИЙ АКЦИЗ

К 2004 г. диапазон акцизных ставок на литр разных видов спирта на Украине был широк — от 12 копеек на медицинский и 1,2 гривны на технический до 16 гривен на водочный. Чтобы исключить “пересортицу”, ставку в том году сделали единой. “При такой системе дешевый спирт взять негде, только украсть”, — говорит Охлопков. Решение, принятое опять-таки с подачи алкогольщиков, возмутило производителей парфюмерии, лекарств и бытовой химии. Но выход нашелся быстро. Те, кто делал из спирта не водку, при получении сырья платили акциз по льготной ставке, но выписывали вексель на разницу. Им предстояло доказать чиновникам, что спирт использован по назначению. Если вексель к тому моменту был уже погашен, деньги возвращались из бюджета. “Прошел I квартал 2004 г., увидели 60-процентный рост поступлений в бюджет от акцизов, — вспоминает Сокерчак. — Правительство сказало: однозначно возврата к прошлому не будет”. В России такая мера могла бы вызвать бунт: экспортеры у нас годами добиваются возврата НДС — что в бюджет попало, то пропало. Но украинцы исправно возвращали деньги. Правда, требовали их назад не так много, как поначалу ожидали фискалы. По словам Сокерчака, на возмещение акцизов производителям медпрепаратов, например, в 2004 г. было потрачено лишь 50-60% средств, заложенных на это в бюджете. “Реальное производство спиртосодержащих препаратов оказалось вдвое меньше, чем все думали”, — говорит бывший депутат.

Акциз на спирт на Украине держался на уровне 16 гривен за 1 л с 1999 по 2004 г. включительно. В 2005-м его едва заметно повысили — до 17 гривен (88,4 руб. по нынешнему курсу; в России акциз с литра водочного спирта — 159 руб.). Зато поступления от этого сбора в украинский бюджет стабильно растут — в долларовом выражении с $227 млн в 2003 г. до $432 млн в 2005 г. В России, где существует целая система акцизных ставок на разную спиртосодержащую продукцию, “водочные” доходы бюджета тоже увеличиваются — с $1,6 млрд в 2003-м до $2,1 млрд в 2005-м. Но — за счет повышения ставок.

Где акцизы собираются лучше — в России или на Украине? Чтобы это понять, надо сопоставить данные о бюджетных поступлениях с информацией об объеме водочного рынка каждой страны. И в России, и на Украине бюджет получает за год примерно 21% от общего объема рынка. Но попробуем сравнить собираемость с идеальной, стопроцентной. Мы увидим, что на Украине в прошлом году было собрано 98% от возможного, а в России — лишь 52%. Ничего удивительного: низкий налог всегда будет собираться лучше высокого. “Мы всегда говорили нашему министерству финансов: "Уважаемые, вы можете поднять акцизы как угодно, но вы уверены, что соберете их?" — объясняет тактику СОВАТа Сокерчак. — Надо соизмерять свои силы”.

Российские чиновники, согласившиеся с этой логикой, когда вводилась единая для всех ставка налога на доходы, почему-то не хотят применить тот же подход к национальному напитку.

НЕ ВСЕ ТАК ПРОСТО

Алкогольному лобби на Украине удается далеко не все. Производители водки, например, давно, но безуспешно жалуются на государственного спиртового монополиста — Укрспирт. Они опасаются, что он по чиновничьей указке начнет поднимать цены. Первый замглавы концерна Виталий Сосницкий такую возможность отрицает, но не видит ничего дурного в “естественном” росте отпускных цен. “А что, скажите мне, продукты или услуги не дорожают? — спрашивает он. — Сырье дороже — и спирт дороже”. Водочники считают, что виновата не инфляция, а неэффективность государственных заводов. “Мы внимательно изучили, почему поднимается цена, — рассказывает Сокерчак. — И пришли к заключению, что из 82 спиртзаводов минимум 20 надо вывести из эксплуатации, потому что они экономически неэффективны”.

Пока украинские антимонопольные органы прислушиваются к аргументам водочников — в прошлом году они сорвали попытку Укрспирта повысить цены на 20-25%. Но водочникам этого мало — они хотят, чтобы им разрешили закупать сырье у других производителей и строить собственные спиртзаводы. На Украине на строительство таких предприятий действует мораторий — до 2010 г. И Сосницкий его полностью поддерживает: “Мы только в этом году перешли рубеж 50% загрузки мощностей”.

Требования упразднить монополию поддержки у властей пока не находят. “Государство наши инициативы воспринимает в штыки, — грустит Сокерчак. — Мотивирует тем, что мы хотим уйти от налогов”. Есть у властей и другой интерес — заставить водочников модернизировать государственные заводы. И это в какой-то степени удается. Данных о таких вложениях нет, но в СОВАТе признают, что водочные компании помогают Укрспирту с переоборудованием предприятий. “Им не все равно, какой спирт они получают, поэтому они проводят скрытое инвестирование, — говорит Демчак. — Те заводы, которые работают с лидерами, модернизированы все до единого. Но это неестественно”.

Конечно, подход не совсем рыночный — не то что в России, где государственный Росспиртпром производит, по словам его представителя Дмитрия Доброва, чуть меньше 50% всего спирта в стране. Мощности его заводов тоже загружены лишь наполовину — зато водочные компании построили свои заводы для производства более качественного сырья, чем то, которое поставляет Росспиртпром. С точки зрения водочников — так лучше. Но для экономики в целом модернизация существующих предприятий, возможно, была бы эффективнее. Заодно спиртовая госмонополия облегчает налоговый контроль до такой степени, что украинцы отложили в долгий ящик план тотального учета подакцизных товаров, аналогичный российской Единой государственной автоматизированной информационной системе (ЕГАИС).

Такой проект предлагался и на Украине в начале 2005 г., и поначалу президент Виктор Ющенко был не против. По словам Демчака, идею продвигали структуры, связанные с системой госбезопасности Украины, но выгоднее всего она оказалась бы российским коллегам киевских силовиков. “Разработки вы знаете где: в Санкт-Петербурге и Москве”, — говорит Демчак.

“Это российский проект, который нам навязывали, — вторит коллеге Сокерчак. — Мы его отбили: [премьер-министр Юлия] Тимошенко согласилась с доводами производителей и написала отрицательное заключение”. По словам лоббиста, на внедрение системы надо было потратить $5,5 млрд. Водочники сумели убедить Тимошенко, что и без ЕГАИС “теневая” доля рынка за 2-3 года снизится до 8-10%. Пока все к этому идет. По данным СОВАТа, в прошлом году на Украине было произведено 41,7 млн дал водки, из них 10,7 млн дал пошли на экспорт. Если учесть, что, по оценке Euromonitor, емкость местного рынка составляет 33,1-35,0 млн дал, получается, что нелегальная водка занимает 7-12% рынка. Сам СОВАТ консервативно оценивает эту долю в 20%.

В последнее время взаимодействие властей и участников рынка на Украине несколько разладилось: после “оранжевой революции” и сопутствовавших ей кадровых бурь восстановить деятельность алкогольного совета при кабмине так и не удалось. Так что вполне вероятно, что в ближайшем будущем правительство будет меньше слушать алкогольщиков. Но понятно, что украинскую версию ЕГАИС все равно не введут, пока она не сможет нормально работать. Чиновник украинской налоговой администрации Юрий Бабенко говорит, что введение такой системы лишь отложено: “Система не заброшена, она в стадии совершенствования”.

Надо сказать, что и в России мало кто возражал бы против ЕГАИС, если бы она функционировала как следует. “ЕГАИС сама по себе — это система, аналогов которой в мире нет, — говорит Вадим Касьянов, коммерческий директор "Русского алкоголя". — Идея хорошая, но надо было все отладить, в тестовом режиме год-два отработать. И тогда бы Украина смотрела в нашу сторону”.

НАДО СОБРАТЬСЯ

Три слагаемых легализации украинского рынка — единая ставка акциза, банковские гарантии и госмонополия на спирт — неплохо сработали и без “не имеющих аналогов в мире” технологических ухищрений. Российские водочники считают, что элементы этой системы (за исключением, естественно, госмонополии) имели бы тот же эффект и у нас. “Это всё логичные и правильные шаги, опробованные в разных странах, — говорит Жанна Булавчик из "Веды". — Велосипеды у нас изобретают только чиновники”. Опрошенные эксперты из отраслевых организаций, Союза производителей алкогольной продукции (СПАП) и Союза участников алкогольного рынка (СУАР), тоже согласны, что украинцы действовали разумно.

Но кто будет втолковывать это чиновникам? На Украине отраслевое лобби лишь одно — СОВАТ. А у нас только крупных объединений алкогольщиков целых три — СПАП, СУАР и Национальная алкогольная ассоциация (НАА), а мелких еще с десяток. “Да, рынок разобщен и не имеет своей точки зрения, чтобы быть услышанным в том же правительстве или в Думе, — говорит Касьянов из "Русского алкоголя". — Это мешает иметь обоюдовыгодные условия для государства и производителей алкоголя”.

Впрочем, и на Украине до создания единого лобби существовало несколько организаций, пытавшихся заниматься GR в интересах алкогольщиков. Потом объединились, видя, что у СОВАТа получается продуктивно общаться с чиновниками. Возможно, те участники российского алкогольного рынка, кому удалось пережить 2006 г., в 2007-м найдут способ договориться между собой, чтобы рынок регулировался разумнее.