Расти, рыбка, большая

Моря и озера, где ловят рыбу, которой торгует группа компаний “Русское море”, могут быть какими угодно, только не русскими. Входящая в группу торговая Русская рыбная компания везет товар из-за рубежа. Фирма “Русское море”, занимающаяся производством готовой продукции, также использует только импортное сырье.

“В этих двух ипостасях мы успешно жили более 10 лет”, — говорит председатель правления группы Максим Воробьев. Согласно последним опросам TNS Gallup Media, “Русское море” — самая известная и потребляемая марка рыбных деликатесов в России. Казалось бы, зачем что-то менять в отлаженном бизнесе? Однако Воробьеву захотелось, чтобы название его компании больше соответствовало роду ее занятий.

Обнаружив, что в России рыбу покупать практически не у кого, он сам решил стать рыбозаводчиком. Новая компания группы — “Русское море-Аквакультура” намерена выращивать радужную форель в Карелии. “Промышленным рыбоводством сейчас увлечен весь мир, а у нас оно почти в нулевом состоянии!” — восклицает Воробьев.

ВСЕ В ЗАЛОГ

Два ключевых направления бизнеса группы “Русское море” — импорт рыбы и ее переработка — были созданы братьями Андреем и Максимом Воробьевыми почти одновременно. Поначалу группой на правах старшего брата управлял Андрей. С годами он потерял интерес к бизнесу, выбрав по примеру отца политическую карьеру (отец Воробьевых за долгие годы работы в МЧС дослужился до первого замминистра, а в прошлом месяце стал членом Совета Федерации). От оперативного управления Андрей Воробьев отошел в 2000 г., когда стал помощником Сергея Шойгу. А спустя два года продал свою долю бизнеса брату.

26% доля “Русского моря” на российском рынке красной икры, по данным Nielsen

Обе компании достались Воробьеву-младшему на подъеме: ежегодно обороты и той и другой практически удваивались. За перспективы Русской рыбной компании беспокоиться особенно никогда не приходилось. “У нее было все, что нужно для роста: налаженные связи с поставщиками, хорошая логистика”, — говорит Воробьев. Но много дистрибуторы не зарабатывают, поэтому было решено заняться более прибыльным производством готовой продукции.

Собственный завод в Ногинске, на строительство и оснащение которого ушло около $6 млн, начал работу не в лучший момент — как раз после кризиса 1998-го. Завод даже хотели закрыть, но вовремя одумались. Вскоре убедились, что решение оказалось правильным. Обороты “Русского моря” хоть и были на порядок меньше, чем у Русской рыбной компании, зато чистая прибыль от переработки в 2 раза перекрывала прибыль от импорта.

Для дальнейшего развития нужны были серьезные средства, которыми компания не обладала. Как и большинство других переработчиков, после кризиса “Русское море” сосредоточилось на выпуске самой массовой продукции — пресервов из сельди. Заметно расширить ассортимент компания решилась только в 2002 г.: освоила выпуск форели, семги в вакуумной упаковке, красной икры. С сырьем проблем не было — его по ценам ниже рыночных поставляла Русская рыбная компания. Лишь с поставщиками икры пришлось повозиться. “По две недели жили с Дмитрием Коцюбинским (еще одним совладельцем группы. — ) на Дальнем Востоке, вели переговоры с местными рыболовами, — вспоминает Воробьев. — До сих пор бытует мнение, что где икра — там и криминал. К счастью, репутация крупного импортера сыграла нам на руку”.

Конкуренты тоже не дремали. Активным развитием продуктовой линейки занимались белорусско-германская “Санта-Бремор” (марки “Матиас”, “Морячок”), российские компании “Раптика-рыбные деликатесы”, “Марина”.

Чтобы выделиться, в “Русском море” решили строить федеральный бренд. Первая масштабная рекламная кампания прошла в 2003 г. и стоила $1 млн. “Безумные по тем временам для отрасли деньги, — улыбается Воробьев. — И ведь это при обороте всего около $13 млн!” Вложения окупились. В 2004 г. “Русское море” сделало впечатляющий рывок: оборот вырос с 379 млн до 769 млн руб., чистая прибыль — с 56,8 млн до 126,6 млн руб.

Но даже этот успех не решил проблем компании. В планах “Русского моря” был запуск дополнительных линий для выпуска новых для нашего рынка продуктов — икры минтая, пресервов из морепродуктов. Инвестировать, по подсчетам Воробьева, нужно было не менее $30 млн. Таких денег у компании не было. В банках на “Русское море” смотрели с подозрением. Репутация у рыбного бизнеса в те годы была не лучшая. “Криминал да серый импорт”, — вспоминают банкиры.

Рынок и вправду прозрачностью не отличался: крупных игроков с прозрачной кредитной историей не было, сам рынок даже никто не толком не исследовал. В 2005 г. петербургский рыбопереработчик “Балтийский берег” собрался было разместить векселя на 50 млн руб., но затем передумал — уж очень дорого обошелся бы ему такой заем.

Что было делать в такой ситуации Воробьеву? Он предложил в качестве обеспечения по кредиту почти 100% своего бизнеса. Предложением заинтересовался Внешторгбанк. Российский офис Deloitte оценил стоимость акционерного капитала “Русского моря” в $70 млн. В ВТБ с результатом согласились и выдали кредит на 750 млн руб. под 12-13% годовых. В залог банк взял 85-98% акций обеих компаний.

“Трудоемкая схема, мы то закладывали, то выкупали акции, — вспоминает Воробьев. — Но без этого мы бы вряд ли добились того, что есть сейчас”. Получив финансирование, обе компании по итогам 2005 г. снова удвоили обороты. “Фантастический рост — вот что приятно удивляет в отчетности группы”, — комментирует аналитик Банка Москвы Анастасия Залесская. Сам Воробьев росту был не так уж рад.

В МОРЕ ПРОБЛЕМ

“В какой-то момент мы запутались в огромном количестве юридических лиц, открытых для разных операций, — признается глава "Русского моря". — От этого пошли проблемы с управлением. Решения либо не принимались совсем, либо искажались. Мы поняли, что для большого бизнеса нужен другой каркас”. Новую структуру для группы взялись разработать в Deloitte. В результате было ликвидировано множество дочерних компаний. Теперь основные операции сконцентрированы в “Русском море” и Русской рыбной компании. Реорганизация далась большой кровью. “Надеялись перестроиться на новый лад за месяц, а в итоге упражнялись целый год”, — жалуется Воробьев. Зато теперь болезней быстрого роста он не боится. И с удовольствием делится грандиозными планами на будущее.

По подсчетам “Русского моря”, в этом году объем российского рынка рыбной продукции составит около $5-6 млрд. Около $2,5 млрд придется на готовую продукцию с добавленной стоимостью (VAP), на которой в основном и специализируется группа. Внушительный кусок VAP достанется традиционному лидеру рынка пресервов — продукции из сельди ($750 млн), до $400 млн вырастет доля деликатесов из лосося, форели и семги, до $180 млн — икры лососевых. Ссылаясь на исследования Nielsen, Воробьев утверждает, что “Русское море” лидирует во всех трех сегментах. В сегменте пресервов из сельди его доля в 2006 г. составила 24%, деликатесной рыбы — 36%, икры — 26%.

В ближайшие годы Воробьев обещает стать недосягаемым для преследователей. Консолидированных данных по всей группе за 2006 г. еще нет. По предварительным данным, оборот группы превысил $350 млн. “В этом году вырастем до $600-620 млн, — прикидывает Воробьев. — А в 2008 г. перевалим за $1 млрд”.

Конкуренты полны скепсиса. Алексей Артемов, гендиректор компании “Бремор”, представляющей “Санта-Бремор” в России, считает, что рынок будет расти лишь на 20-25% в год. С чего Воробьев решил, что его бизнес сможет расти в несколько раз быстрее?

Воробьев в ответ показывает карту. Сегодня у Русской рыбной компании 23 региональных филиала. Через пару месяцев их будет 40. “На полную мощность каждый выходит примерно через полгода”, — поясняет Воробьев. И каждый торгует брендами “Русского моря”. До конца года группа собирается потратить на раскрутку своих марок еще $15 млн. Вырастут и объемы производства. На заводе в Ногинске строится новый производственный корпус площадью 5500 м². Он заработает в январе 2008 г. В том же году на прилегающей к заводу площадке размером 18 000 м² разместится складской терминал с пропускной способностью 1 млн т продукции в год.

“Потенциал рынка сбыта в России огромный”, — не сомневается Воробьев. Потребление рыбы и морепродуктов у нас в 2-3 раза ниже, чем в Европе, — менее 15 кг на человека в год. На новое строительство группе понадобится еще около 800 млн руб., столько же требуется на пополнение оборотных средств. Для таких заимствований кредиты ВТБ неудобны. “Неправильно за $70-80 млн закладывать компанию, стоящую раз в десять дороже”, — говорит Воробьев.

В начале июня 2007 г. “Русское море” предложило рынку свои облигации. На хороший прием Воробьев не рассчитывал: его отрасль все еще слишком “темная”. О ставке ниже 10,5-10,75% годовых он и не мечтал, но инвесторы согласились на 9,5% годовых! При объеме эмиссии 2 млрд руб. заявок поступило на 3,1 млрд руб.

“Как заемщик группа "Русское море" никому не известна, но сам бренд на слуху, — комментирует Залесская из Банка Москвы. — Да и долговая нагрузка у обеих компаний невысокая”. Аналитик инвестиционного банка “Траст” Павел Пикулев замечает, что реальные кредитные риски ставка не отражает: “Но куда деваться? В банковской системе избыток ликвидности, вариантов вложений не так много”.

Часть привлеченных денег Воробьев направил в проект, о котором мечтал давно: “Пусть у нас нет таких фьордов, как в Норвегии. Но кто сказал, что вырастить здесь хорошую рыбу невозможно?”

ЭХ, ХВОСТ, ЧЕШУЯ

Аквакультура — модная тема. К 2006 г. во всем мире выращивалось 63 млн т рыбы ежегодно. В России о развитии аквакультуры всерьез заговорили меньше года назад. В прошлом году, по данным Росрыбхоза, российские хозяйства вырастили 105 000 т судака, форели, осетровых. Но с таким количеством рек и озер потенциал, понятное дело, в разы больше. “Вот только реализовать его непросто, — говорит главный экономист департамента методологии Россельхозбанка Елена Шестакова. — Хозяйствам нужны кредиты хотя бы на 2-3 года, но коммерческие банки с такими проектами почти не работают”. Госбанки деньги дают при условии, что компании содействуют местные власти. Однако от них нормальной поддержки отрасли никогда не было.

В январе правительство включило поддержку промышленного рыбоводства в нацпроект по развитию АПК. В рамках нацпроекта рыбоводам на льготных условиях выделят 1,5 млрд руб. краткосрочных и длинных кредитов. При этом 2/3 ставки рефинансирования (10%) будет возмещаться из федерального бюджета. Еще треть ставки могут компенсировать местные бюджеты. По данным Минсельхоза, свое участие в проекте подтвердили 50 субъектов РФ. “Получаются очень дешевые деньги, — доволен Воробьев. — Мы уже подали заявку”.

Идея выстроить вертикально интегрированный холдинг появилась примерно год назад. Все больший объем рыбы, которую Русская рыбная компания закупает в Норвегии, выращивается хозяйствами. Так почему бы не растить ее здесь?

Договариваться с действующими рыбозаводчиками Воробьев не стал: “Не с кем. Был на двух крупных хозяйствах, принадлежащих компаниям "Реванш-95" и "Кивач". Но даже у них объемы производства по нашим меркам небольшие. Что уж говорить про мелкие непонятные рыбхозы”.

В итоге он решил, что проще все сделать самому. В начале года группа купила в Карелии хозяйство “Сегозерское”. Хозяйство уже работает, форель в садках. Первые 2000-3000 т рыбы (это $12-15 млн выручки) поступят через год. В этом году группа потратит на аквакультуру немного — 100 млн руб. Еще 300 млн руб. в случае успешного старта будет потрачено в следующем. “Здесь лучше действовать осторожно. Можно сдуру ухнуть туда все 2 млрд руб. и потерять всё”, — говорит Воробьев. Сейчас он подыскивает место для завода, способного выращивать по 5 млн мальков в год. Вложить в него потребуется, по прикидкам Воробьева, около $8 млн.

Сложнее всего с технологиями. Квалифицированных рыбоводов в России раз, два и обчелся. “Русское море” пригласило трех консультантов из Норвегии, зарплата которых на порядок больше, чем у россиян, — $150 000 в год, не считая бонусов. Племенного материала в России мало, а поставки из Финляндии — дело накладное.

Словом, чистое разорение. Так сможет ли российская форель заменить норвежскую? Конкуренты сомневаются. “Нам отечественную форель предлагали не раз, — рассказывает эксперт подмосковной рыбоперерабатывающей компании "Марина" Рафик Алилоллов. — С норвежской не сравнить — мелкая, на филе и нарезку не пойдет”. Замдиректора по закупкам компании “Посейдон и К” Владимир Гуртовенко подтверждает: “Я отечественной форели весом больше 1,5 кг не видел. А из Норвегии получаем рыбу весом 4-5 кг”.

По расчетам “Русского моря”, себестоимость 1 кг отечественной форели не превысит 70-80 руб. В розничную сеть разделанная рыба пойдет по 120-150 руб./кг. “Реальные цифры”, — подтверждает гендиректор Белгородрыбхоза Виталий Череповский. “Но я бы не сказал, что это очень привлекательно, — парирует Артемов из "Бремор". — Не намного дешевле норвежской, причем оттуда рыба идет стабильного качества, а у нас — лотерея”.

Воробьев за сбыт не волнуется: большая часть выращенной форели пойдет на переработку в свою же компанию. Но создать полноценную замену норвежским поставщикам он пока не надеется. С опытным партнером дело пошло бы лучше и быстрее. “Русское море” ведет переговоры о сотрудничестве сразу с несколькими крупными норвежскими рыбоводческими фирмами. В чем будет заключаться это сотрудничество — норвежцы и “Русское море-Аквакультура” создадут совместное предприятие или Воробьев передаст партнерам долю в компании, — он еще и сам не знает. Но уступать контроль над новым проектом он точно не намерен: “Деньги со стороны нам больше не нужны — хватает своих. Других способов оплатить чужие технологии предостаточно”.