От ситцевых халатиков — к городской одежде

На западной территории России отечественный трикотаж уже дешевле китайского! А на восточной сопоставим по цене с китайским и может с ним конкурировать!» — взволнованно говорят отечественные текстильщики. Девальвация рубля уменьшила долю азиатского импорта на отечественном текстильном рынке, что позволило российским компаниям нарастить объемы — в отдельные месяцы прошлого года темпы увеличения производства в стране доходили до 20–30%.

А ведь год назад ситуация в отрасли была на грани катастрофы. Производство текстиля упало на 20%. Многие комбинаты полностью остановили работу из-за возросших цепочек неплатежей — от розницы к опту и от опта к производителю. Хуже всего пришлось предприятиям, не имеющим вертикальной интеграции, прежде всего прядильно-ткацким, многие из которых ушли с рынка. Но главное — в банкротах оказались крупные игроки, на которых держалась в последнее десятилетие отрасль: альянс «Русский текстиль», Волжская текстильная компания (ВТК).

Сегодня, несмотря на падение спроса, предприятия начинают выходить из ступора. Компании восстановили контакты с розницей и даже увеличили в ней свое присутствие. Многие смогли повысить рентабельность, а некоторые — вывести ее на докризисный уровень. Причиной тому прежде всего импортозамещение. Однако уменьшение присутствия иностранных конкурентов — краткосрочная тенденция. Гораздо важнее изменения — идеологические и технологические, — которые произошли за год в российских текстильных компаниях. Суть этих изменений в ориентации на более сложные продукты, выходе в более перспективные сегменты рынка.

Точки роста в падающей отрасли

Российская текстильная отрасль даже в благополучные нулевые годы была одной из самых депрессивных в отечественной экономике. Главные причины — отсутствие сырьевой базы (в стране не растет хлопок, а шерсти и льна недостаточно для промышленных масштабов), высокие производственные издержки (текстильное производство — одно из самых трудоемких и капиталоемких) и обилие импорта из Китая, Пакистана, Турции. Имеющие господдержку у себя на родине азиаты выигрывали у наших производителей в цене, а зачастую и в качестве продуктов. В последние годы начал расти импорт тканей и из соседней Средней Азии, где инвесторы, в том числе и российские, принялись развивать текстильные комбинаты. «Едва ли Россия может конкурировать в прядении и ткачестве со странами, в которых произрастает хлопок», — утверждает Владислав Дудин, генеральный директор Волжской текстильной компании.

Все эти факторы привели к тому, что рентабельность отечественного текстильного бизнеса была крайне низкой и большая часть отечественных предприятий не могла модернизироваться, по старинке выпуская метры безликой бязи и марли и год от года теряя рынок.

Несмотря на такое депрессивное состояние, в отрасли тем не менее были успешные игроки, ежегодно увеличивающие обороты на 10–15%. Это компании с полным технологическим циклом — от производства и отделки тканей до пошива из них постельного белья и спецодежды: альянс «Русский текстиль», «Мега», «Шуйские ситцы», ТДЛ-холдинг, Волжская текстильная компания, «Нордтекс». Они первыми начали скупать в 90?е годы советские текстильные мощности, устанавливать новое оборудование и выпускать не только традиционные ситец и марлю, но и более сложные продукты. Например, не просто суровье, а готовые ткани и даже швейные изделия: постельное белье, спецодежду. Именно на развитие в узких тематических нишах — текстиля для дома, медицинских тканей, той же спецодежды — делали ставку компании. Куда более широкий и емкий рынок тканей для одежды был занят иностранцами. Некоторые отечественные компании пытались освоить производство такого текстиля, так, у «Нордтекса» до кризиса появились линии по производству денима. Однако попытка производить в большом масштабе одежные ткани успехом не увенчалась.

Стремясь уйти от ценовой конкуренции с азиатами, крупные отечественные производители пытались осваивать средний сегмент рынка. Для выпуска более сложных тканей — качественной бязи, сатина — требовались новые мощности, и компании активно инвестировали в них. Например, холдинг «Нордтекс» оснастил свой Родниковский комбинат современными станками Picanol, позволяющими выпускать перкаль (качественную тонкую хлопчатобумажную ткань).

Некоторые холдинги для того, чтобы удержаться в среднем сегменте, пошли по другому пути: начали сокращать самые затратные процессы производства — прядение и ткачество, — концентрируясь на отделке тканей, дизайне и даже пытаясь формировать моду на рисунки постельного белья. «Мы инвестировали в мощности по отделке тканей около двух миллиардов рублей, — рассказывает Владислав Дудин. — Это позволило нам вводить по 30–40 новых моделей в месяц».

Однако, несмотря на все эти меры, издержки текстильных компаний увеличивались. Это связано с усилившейся вследствие бурной инвестиционной деятельности долговой нагрузкой, а также с повышением цен на энергоносители и ростом остатков на складах. «Кризис в текстильной отрасли начался за полгода до мирового, — убежден Василий Гущин, генеральный директор текстильного холдинга “Мега”. — С 2007 года потребительский спрос начал замедляться, возник избыток предложения, и продажи, соответственно, упали». В этой ситуации падение потребительского спроса и резкое удорожание денег осенью 2008 года было для отрасли просто катастрофичным.

Стать банкротом, чтобы выжить

«Товаропроводящие цепочки порвались в октябре-ноябре 2008 года. Спрос тогда рухнул процентов на сорок. Кредиты взлетели в цене. Плюс нам надо было выплачивать облигационный заем в один миллион рублей. С деньгами был полнейший шок. Нам пришлось на пару месяцев остановить производство, вполовину сократить персонал», — говорит Александр Ушаков, генеральный директор торгового дома «Нордтекс». Он описывает типичную ситуацию, в которой оказались отечественные текстильщики с началом кризиса. Компании сокращали издержки, увольняли персонал, сворачивали инвестиционные процессы. Многие стали избавляться от наиболее затратных производственных процессов — прежде всего от прядения и ткачества. Например, «Мега» закрыла льняную прядильно-ткацкую фабрику в Приволжске и отделочную в Иванове, а «Нордтекс» часть пустующих площадей Родниковского текстильного комбината превратил в технопарк — площади стали сдаваться в аренду мелким производителям.

В первую очередь компании приостановили производство продуктов, спрос на которые упал больше всего. Это спецодежда и ткани для нее, где продажи сократились на 50–70%. «Объем продаж спецодежды в 2008 году у нас составил полтора миллиарда рублей, и мы хотели нарастить его вдвое, — рассказывает Владислав Дудин, — даже планировали начать шить костюмы не по аутсорсингу, а на собственных мощностях. Для этого купили фабрику в Чехии по производству современной спецодежды. Однако сегодня, когда спрос так резко упал, тендеры прекратились, нам пришлось законсервировать этот проект».

Приостановил развитие производства спецодежды и тканей для нее и «Нордтекс» — компания, которая пыталась развивать люксовый сегмент этого рынка и даже выступить законодательницей мод в рабочей одежде. «Мы пока продолжаем производить спецодежду, но сверхусилий в этом направлении не прилагаем», — говорит Юрий Яблоков, генеральный директор «Нордтекса».

Однако компаниям, имеющим большую долговую нагрузку, сворачивание неприбыльных направлений не помогло. В феврале прошлого года главный отраслевой лидер — альянс «Русский текстиль» — объявил о собственной ликвидации. Компанию подвели меры, на которые она пошла несколько лет назад: отказ от своего производства и ставка на дистрибуцию. В кризис розница просела первой, да и курсовые колебания резко повысили цены на импорт, который занимал львиную долю продаж альянса. Кредиторы инициировали процедуру банкротства, но активы компании сохранились. Торговые марки постельного белья «Любимый дом», «Романтика», текстильные мощности, дистрибуторская сеть — все теперь принадлежит компании «Макситекс», ставшей преемницей альянса.

Несколько месяцев спустя объявил себя банкротом и другой крупнейший игрок отрасли — Волжская текстильная компания. «К началу кризиса наш кредитный портфель оценивался в 3,5 миллиарда рублей. Реструктурировать его, при выручке компании в 4–4,5 миллиарда рублей, не было возможности. Основной кредитор — Чувашский филиал Сбербанка — не пошел на уступки, нам пришлось погасить 100 миллионов рублей из оборота. Это было крайне сложно: кризис в разгаре, спрос падал. В итоге нам пришлось приступить к процедуре банкротства, которую мы надеемся пройти в течение этого года», — рассказывает Владислав Дудин из ВТК.

Новые ниши

Банкротства текстильных компаний не поставили крест на их существовании. Все ключевые игроки отрасли в той или иной форме сохранили бизнес и думают над тем, как развиваться дальше.

Прежде всего компании ищут рыночные ниши, где сохраняется спрос. Одна из них — медицинский текстиль. ТДЛ-холдинг, крупнейший в стране производитель марли и бинтов, сегодня самая рентабельная компания в текстильной отрасли. Большинство игроков, впрочем, по-прежнему работают на рынке постельного белья, сократившемся в кризис на 20%. Но и на нем сегодня можно развиваться, прилагая маркетинговые усилия. Да и конъюнктура благоприятствует. По данным Росстата, в первом полугодии 2009 года по отношению к аналогичному периоду 2008 года текстильный импорт снизился на 15%. Сегодня его доля составляет около 13%, и в ближайшее время она еще уменьшится. Особенно сократился дешевый импорт из Азии — более чем на треть — из-за удорожания ввозимых тканей после ослабления рубля прошлой зимой. Впервые за последние десять лет китайский поликоттон (дешевая синтетическая ткань) стал дороже отечественного хлопка.

Дистрибуторы, работающие на азиатском текстиле, все чаще обращаются с заказами на российские фабрики. ТДЛ-холдинг и «Мега» планируют, например, шить комплекты для дилеров под их собственным брендом. Многие стали выводить и собственные бюджетные марки. Важно, что выход в дешевый сегмент не стал для отечественных текстильщиков возвратом к примитиву. Рынок уже привык к качеству, поэтому компании стараются улучшить продукт: работают над упаковкой, дизайном.

Впрочем, российские текстильщики устремились не только в дешевую нишу. Некоторые переключились на дорогой сегмент, поскольку и там произошло снижение импорта. «Из-за валютных колебаний европейский перкаль неконкурентоспособен по отношению к отечественному. Сегодня мы можем занять большую долю этого сегмента, что до кризиса вряд ли бы могли сделать. Поэтому мы активно развиваем марку качественного постельного белья Verossa», — рассказывает г-н Ушаков из «Нордтекса». Наращивает производство дорогого постельного белья из сатина и ВТК: недавно компания выиграла тендер на поставку РЖД таких комплектов.

Не автомобиль, так свитер

Еще один важный вектор развития отечественной текстильной отрасли сегодня — освоение новых рынков. «Нордтекс» прошлым летом запустил производство подушек и одеял. Недавно начала выпуск подушек, одеял, штор, тюлей и покрывал и компания «Монолит». В ближайшее время к ним могут присоединиться и другие текстильщики: рынок товаров для дома хоть и сократился на 20%, но вот уже больше года остается стабильным.

Некоторые пробуют свои силы на самом сложном рынке легпрома — одежном. Так, ВТК начала производить недорогую одежду из трикотажа в стиле casual. Компания контролирует все этапы — от дизайна одежды и ее производства до сбыта в собственной рознице «Чебоксарский трикотаж». «Вероятно, мы изменим это название, поскольку намерены сделать нашу розницу федеральной», — делится планами Владислав Дудин. Развитие компании он связывает именно с производством одежды: «В декабре 2008 года мы перешли от ситцевых халатиков к современной городской одежде — кардиганам, толстовкам, поло. Наши мощности позволяют шить много и качественно, делать сложную отделку — любые принты, вышивки, аппликации, в том числе лазером. Конечно, пока мы слабоваты с точки зрения продвижения, брендирования. Но, я думаю, пробьемся. Потому что конкуренция со стороны ЮВА стала значительно слабее. До кризиса у одежных ритейлеров были дешевые заемные ресурсы, их легко кредитовали банки, они закупали в Азии массу товара — и схема работала. Сейчас все сложнее: и деньги подорожали, и рискованно вкладывать в коллекции, которые так далеко шьются. Поэтому ритейлеры все чаще хотят отшиваться у нас. Мы в этом году увеличим производство процентов на 50».

Перспективным считает одежный бизнес и другой текстильный холдинг — «Мега». Еще до кризиса компания производила одежду casual для детей и взрослых. В последний год она диверсифицировала ассортимент — начала производить женскую офисную одежду. «Это перспективный рынок. Со снижением доходов населения может на рынке одежды даже произойти оживление: не так легко сегодня купить новый автомобиль, но вот второй свитер — запросто», — утверждает Василий Гущин.

Безусловно, пока рано говорить о подъеме российской текстильной отрасли. Многие предприятия остаются на грани: только импортозамещение позволяет им сводить концы с концами. Да и на нем одном далеко не уедешь. Дороговизна денег, неумение продвигать товар могут подкосить компании даже в период относительно благоприятной конъюнктуры.

Однако в отрасли наметился важный тренд. Отечественный легпром всегда специализировался на самых простых и даже примитивных с точки зрения дизайна и технологии продуктах. Сегодня, чтобы выжить, им приходится переходить на вещи посложнее. И это куда более надежная основа для развития, чем докризисный высокий спрос.