Человек с 57-го этажа

Российская компания Digital Sky Technologies (DST) — главный отечественный инвестор в интернет. Она абсолютный лидер по стоимости активов в русскоязычном сегменте сети. Это по-настоящему международная компания с вышколенной командой и офисом на 57-м этаже башни в московском Сити. Когда смотришь из его окна на маленькую Поклонную гору, крошечные машинки на Третьем транспортном кольце и точечки человечков, кажется, что компания уже давно зависла над миром в виртуальном облаке. А внутри, в офисе, на огромном мониторе крутятся сюжеты онлайн-игр и плавно двигаются девушки неземной красоты.

Глава и один из трех основных акционеров DST Юрий Мильнер редко бывает в столице, да и интервью с ним мы брали по дороге в аэропорт Внуково-3. На арендованном самолете он мотается по всему миру в поисках людей, идей и денег, а потом это выливается в сделки на несколько сотен миллионов долларов. Только в этом году фонд DST купил мессенджер ICQ у американской AOL за 187,5 млн долларов, инвестировал 135 млн долларов в американский интернет-сервис Groupon, позволяющий людям объединяться и получать хорошие скидки, продал за 300 млн долларов 10,26% «экономического интереса» в российских активах DST китайскому холдингу Tencent, закончил сделку с южноафриканской Naspers, от которой получил еще 388 млн долларов. А еще, по слухам, он присматривается к микроблогу Twitter, сайту анонимного видеообщения Chatroulette… В одном из последних номеров журнал Fortune опубликован список 50 самых умных в технологическом бизнесе («The 50 smartest people in tech»), и Юрий Мильнер — единственный человек из России и один из трех персон не из англоязычного мира (два других — китайцы), который туда вошел.

Мильнера ни в коем случае нельзя назвать венчурным инвестором, он вкладывает в уже состоявшиеся компании. Но ищет те, у которых наибольший потенциал роста, постоянно анализирует все новые и новые бизнес-модели, которые возникают в интернете. Мильнер — выпускник физфака МГУ, выходец из академической среды (в последние годы советской власти он успел поработать в ФИАНе, в отделении под руководством академика Гинзбурга), поэтому он не потерял привычку думать, читать и размышлять. О множестве аспектов жизни в сети мы и поговорили с миллиардером.

Меньше, но чаще

— Интернет — одна из главных инноваций за всю историю человечества. Но это не предмет — как телефон или двигатель внутреннего сгорания. Это нечто виртуальное и трудно определяемое. В чем, на ваш взгляд, главные изменения, которые интернет принес в жизнь человечества? Ну не всего, конечно, а 1,8 миллиарда (число пользователей, по данным internetworldstats.com) из шести?

— Первое — это доступность огромного количества информации. Люди обмениваются информацией, объем которой на порядок больше, чем десять лет назад. И эта цифра растет экспоненциально. Она удваивается каждые двенадцать-восемнадцать месяцев. Хорошо это или плохо?

— Эта мусорная волна может захлестнуть и смыть все ценное.

— Сразу возникает вопрос адекватной фильтрации информации — каким образом выделить наиболее значимые вещи. Я считаю, что в целом тренд позитивный. Чем больше люди общаются между собой — тем лучше.

— Какие еще новые черты, кроме информационного всплеска и открытости, придал нашей жизни интернет?

— Большой тренд — это фрагментация информации. При сильном увеличении количества информации единица информационного обмена уменьшается в размерах. Если раньше люди посылали письма, книги, то теперь я отправляю эсэмэску, сообщение в «Твиттере». Поисковики — Google, Yandex — тоже приводят к фрагментации информации. Когда вы что-то ищете, вы приходите на конкретную статью в газете, а не смотрите всю полосу, как в печатной версии. То есть я потребляю не все, а только часть.

Отсюда и возникает проблема современных СМИ. Человеку все равно, кто написал статью на интересующую его тему. Он идет на ту заметку, ссылка на которую выше в поисковике. Если редактор номера подбирает информацию, чтобы составить некую картину мира для своего читателя, то поисковики ее атомизируют.

— Но ведь многие люди, которые не читают печатные газеты целиком, просматривают Google News, «Яндекс Новости», «Яндекс Блоги». А это ведь тоже отобранная информация, только не редакцией, а машиной. Но все равно некая селекция есть.

— Есть часть новостного ряда, который можно назвать commodity: он бесплатный и общедоступный. Это новости, информация о событиях. И людям все равно, где они об этом прочитают. А дальше уже идет более тонкий выбор. Некоторые читают определенных авторов — это мы ясно видим в блогосфере. Некоторые идут по поисковому запросу и попадают в Википедию и так далее.

Последнее поколение бумажных газет

— А что же будет с традиционными медиа?

— Я бы хотел, чтобы их было как можно больше. Я человек старых традиций, привыкший читать газету. Я крайне заинтересован в том, чтобы был курируемый контент. Было бы здорово, если бы СМИ смогли найти бизнес-модель в интернет-мире. К сожалению, в США крайне небольшой процент прибыльных печатных СМИ. Но люди по-прежнему читают газеты. Старые привычки отмирают медленно.

— Старые привычки отмирают вместе со старыми людьми. Ну мы с вами бумажные газетки еще почитаем, а молодежь-то на них вообще не смотрит.

— Зато она пользуется iPad и iPhone. А туда сейчас устремились все СМИ. Мне кажется, что iPad и iPhone — это один из выходов для печатных СМИ.

— Действительно, оказалось, что такая мелочь, как возможность пальцем листать страницы, оказалась решающей. На iPad можно именно листать страницы журнала, и это очень удобно.

— Но все равно на подрастающее поколение существенное влияние оказывает фрагментация. Длинных писем они не пишут и длинных текстов не читают. Кстати, очень интересное исследование проводил Morgan Stanley: они наняли пятнадцатилетнего практиканта и изучали, как и чем он пользуется в интернете. С другой стороны, подростки могут параллельно делать несколько вещей. Многие психологи этим озабочены.

— А вы? Я тоже иногда на работе делаю несколько дел одновременно: и пишу в ICQ, и говорю по телефону, и читаю электронную почту. Но когда мне надо сделать что-то важное, я могу сосредоточиться, сконцентрироваться и выполнить задание хорошо. А интернет-подростки к этому уже не способны, мне кажется.

— Я не знаю хорошо это или плохо.

— И именно поэтому столь популярен «Твиттер», именно поэтому вы купили ICQ? Это, скажем так, апофеоз фрагментации информации.

— Да. И все-таки я думаю, что и в будущем сложные мысли будут излагаться в длинной текстовой форме. Физическая теория, книга — это всегда будет текст. А более простые, повседневные вещи будут передаваться с помощью SMS, небольшого текста и картинки, видео.

— Это уже видно по самым популярным блогерам. Какой формат у них в блоге — небольшой простой текстик про текущие события и картинка или видео.

— Но сам же интернет предложил решение проблемы фрагментации контента. Выход — в фильтрации, а ее обеспечат социальные сети.

— Каким образом?

— Возьмем, например, «ВКонтакте», «Mail.Ru Мой Мир» или Facebook. Там есть понятие «новостная лента», это и есть фильтр контента. Ваши социальные контакты, ваши друзья, друзья друзей (в зависимости от настройки) если увидели, прочитали где-то что-то интересное, то дают ссылку, и эти ссылки попадают в вашу новостную ленту. Если эта ссылка от человека, которому вы доверяете, то с большой вероятностью вы кликнете на эту ссылку. Аналогично если вы, как в «Твиттере», подписываетесь на людей, которые являются авторитетными в той или иной области, то ваша новостная лента «Твиттера» является фильтром контента.

Итак, мы видим распад контента на атомарный уровень. И я утверждаю, что оптимальный и самый действенный фильтр — это социальные сети и социальные связи.

— В принципе, я о таком примере из российской политики писала в колонке «Почему я читаю блоги». Френд-лента в Живом журнале (ЖЖ) Максима Соколова — это вся палитра политических мнений: от оголтелых националистов и опальных олигархов до кремлевских блогеров. Никакое СМИ это сделать не сможет.

— Мне кажется, что недалек тот день, когда вы проснетесь утром, откроете страницу в социальной сети, посмотрите свою новостную ленту — и это окажется уже настоящим СМИ, отвечающим вашим интересам. Люди, которым вы доверяете, составляют для вас специальную подборку новостей: кто-то уже прочитал что-то интересное в «Коммерсанте», кто-то в ЖЖ у Максима Соколова, кто-то в NY Times…

— Но кто-то сначала должен прочитать первоисточник. Те, кто идет на первую страницу сайта самой газеты и просматривает ее, оказываются в меньшинстве.

— Но все равно люди по ссылке из социальных сетей приходят на сайт газеты, на определенную статью.

— А что будет с YouTube? Станет ли он главной смотрительной площадкой в интернете?

 — Одной из. Традиционные каналы будут тоже.

— А может, главной «смотрительной площадкой» станет Chatroulette — сервис по прямому просмотру видео? Кстати, почему в этот новый проект сбежались все извращенцы планеты?

— Это для меня самого загадка — сейчас это главный риск проекта.

— А YouTube фильтрует порнографию?

— Он старается фильтровать. Там есть специальные роботы, которые автоматически отслеживают порноролики и их уничтожают. И социальные сети тоже с этим борются.

Реклама точно в цель

— В целом сейчас все больший и больший процент трафика на все сайты, в том числе новостные, идет из социальных сетей. Сейчас, по американской статистике, 50–60–70 процентов трафика на любой значимый сайт приходит с Google, у нас — с «Яндекса». В последние несколько лет процент трафика, который приходит из социальных сетей, из Facebook и Twitter, в Америке растет, а на некоторых сайтах он уже превышает трафик с поисковых машин (например, на американском сайте для мам CafeMom или PerezHilton.com).

— Но при этом Google и другие поисковые машины отлично монетизируются, а социальные сети — нет.

— Пока нет. Google десять лет назад плохо монетизировался. Подождите, будут деньги и в социальных сетях.

Если это полезный сервис, причем полезный и для сайтов, потому что они получают трафик, и для пользователей, то механизмы монетизации всегда находятся. Примерно 80 процентов всех решений в жизни человек принимает под воздействием социальных связей. Это установленный факт.

— Но эти социальные связи не обязательно должны быть в интернете.

— Правильно. Но интернет делает коммуникацию проще и эффективнее.

Среднее количество друзей в социальных сетях, таких как Facebook, — примерно 120. И это фундаментальное число — оно называется «число Дунбара» (это британский социолог). Число устойчивых социальных связей в социуме — примерно 120. В древних доисторических деревнях жило 100–120 человек, рота — от 80 до 120 человек и так далее. Это столько людей, которые могут эффективно взаимодействовать друг с другом. Примерно о таком количестве людей человеческий мозг может помнить значимую информацию.

Вопрос в том, каким образом наиболее дешево и быстро общаться с этими 120 людьми. Разослать 120 писем, как в девятнадцатом веке, собрать всех на сход, как в деревне? Социальные сети резко снижают стоимость поддержания контакта. А любой экономически более эффективный механизм в конечном итоге выигрывает.

— Но это все теория. А все-таки на чем могут заработать социальные сети?

— Они уже сейчас зарабатывают. Я не могу называть конкретных цифр, но «ВКонтакте», «Мой Мир», «Одноклассники» и Facebook прибыльны.

Самая эффективная бизнес-модель в интернете — это freemium: 90–95 процентам пользователей услуги предоставляются бесплатно, а зарабатывают на 5–10 процентах. Тот же Google — это freemium: миллионы людей пользуются поиском, картами, новостями и всеми другими его сервисами бесплатно, а зарабатывает он на нескольких процентах, которые кликают на рекламу. Zynga, компания — производитель онлайн-игр: большинство развлекается бесплатно, но в некоторых играх можно покупать разные виртуальные вещи, например, в игре Farmville («Веселая ферма») — строить ферму, закупать тракторы, скот и так далее. Делает это очень небольшой состав участников.

«Одноклассники» зарабатывают на премиальных сервисах — различных подарках, загрузке дополнительных фотографий и тому подобном. «ВКонтакте» тоже зарабатывает на виртуальных подарках, там можно купить игры, там есть таргетированная реклама. Вы можете прийти и заказать рекламу для очень узкой группы людей. Например, женщины от 22 до 27 лет, проживающие в Санкт-Петербурге у станции метро «Старая деревня» и интересующиеся собаками.

На такую рекламу есть хороший спрос, и он растет, причем чем более таргетирована реклама, тем дороже она стоит. Во «ВКонтакте» это изящно выглядит — например, вы можете посмотреть: размер всей аудитории сети — допустим, 70 миллионов; сколько из них мужчин — например, 35 миллионов; сколько из них в Москве — 3,5 миллиона, сколько из них живет в микрорайоне Митино — 17 тысяч, сколько из них любителей верховой езды — скажем, 10 человек. И только для этих 10 человек вы можете показать рекламу. Такая же система действует и на Facebook. Это достаточно революционная модель, потому что раньше эффективно таргетировать на столь маленькую группу было невозможно.

— Сотовые компании на самом деле тоже многое знают о своих абонентах — возраст, пол, точное местонахождение. Но они практически никак не используют это. Наверное, когда есть бешеные деньги от мобильного трафика, такими вещами лень заниматься.

— Возможно. Хотя социальные сети знают о своих клиентах больше. И социальные сети зарабатывают на таргетированной рекламе много. Но это не является их единственным способом заработать денег. Значимых источников доходов у них несколько. Они продают виртуальные подарки, они взимают процент с производителей и дистрибуторов приложений, которые продают своим пользователям. Например, у «ВКонтакте» существует пятидесятипроцентный налог на оборот со всех приложений. Так что я считаю, что социальные сети гораздо более продвинуты и интересны с точки зрения диверсификации доходов, чем поисковые компании. В недалеком будущем и часть электронной коммерции уйдет в социальные сети.

— А на чем зарабатывают ICQ и Twitter?

— Twitter пока зарабатывает на платежах от Google и Microsoft, которые компания получает за то, что дает им индексировать сообщения людей. ICQ тоже прибыльна. У нее два источника дохода — контекстная и баннерная реклама.

— В мире не прекращается дискуссия о том, насколько много знают о человеке поисковые машины и социальные сети. В этом номере в своей статье Глеб Павловский говорит, что скоро роскошью в интернете станет не сохранность, а забвение, не публичность, а невидимость. Насколько велика опасность Большого Брата и стоит ли чего-то бояться простому пользователю?

— Последние несколько месяцев бурное обсуждение на эту тему идет вокруг Facebook.

За последние пять лет резко изменилось отношение к privacy у сотен миллионов людей. Они стали обмениваться значительно большим количеством информации, чем раньше. Ее число удваивается каждые 12–18 месяцев. Люди стали более открыты друг для друга. И это их выбор.

Самое главное сейчас для интернет-проектов — дать людям возможность закрывать информацию. Facebook тут, кстати, инноватор — один из первых начал вводить возможность жесткого ограничения информации. Я, например, на Facebook пытаюсь ограничить количество «друзей» и закрыть большую часть информации. Но на Facebook есть люди еще более закрытые, чем я. Я — где-то посередине.

И немного о личном бизнесе

— Интернет-компании по-прежнему стоят очень дорого по сравнению с традиционными отраслями. Отношение рыночной капитализации к выручке может быть и 6, и 10, тогда как у всех промышленных индустриальных компаний этот коэффициент колеблется в районе 1, у производителей компьютеров — 2, а в ритейле вообще около 0,5. Как долго это продлится?

— Все зависит только от одного параметра — скорости роста. В любой отрасли — нефтяной, связи, ритейле, интернете — если компания растет быстро, например удваивается каждый год на протяжении нескольких лет, то у нее будет большой коэффициент. Как только она выходит на более медленные темпы роста, коэффициент уменьшается. Это точно не прерогатива интернета. Просто в интернете есть компании, которые растут очень быстро.

— Из всех компаний, которые входят в DST, что будет расти быстрее всего, с вашей точки зрения?

— Мы надеемся, что многое.

— IСQ может увеличить выручку в два раза за год? Сомневаюсь.

— Я не стал бы комментировать отдельные компании, но если просуммировать все и посмотреть, как это растет кумулятивно, то это очень быстрый рост.

— То есть суммарная выручка больше, чем удваивается?

— Мы обычно не раскрываем эту информацию.

— В этом году у вас появился китайский акционер. Какие идеи вы хотите позаимствовать у нового партнера?

— Мы пытаемся учиться у всех. Есть пять стран в мире, у которых можно учиться в этой области: США, Япония, Китай, Южная Корея и Россия. После Америки наиболее релевантный для нас пример — Китай. У американцев мы учимся многому, у Китая главные идеи, которые мы можем позаимствовать, — это монетизация всего социального. У нашего китайского партнера Tencent и DST очень схожие продукты, но им удалось монетизировать свои сервисы лучше. У Tencent все завязано на интернет-мессенджер QQ, которым пользуются многие китайцы, имеющие выход в интернет. И это для нас крайне интересно, потому что DST тоже владеет несколькими мессенджинговыми продуктами — ICQ и «Mail.Ru Агент». Это доминирующие продукты на российском рынке.

— А китайцы согласны делиться опытом?

— У нас есть их наблюдатель в совете директоров. Теперь они мотивированы передавать свой опыт. И процесс уже идет.

— Вы — инвестор. Какие направления в интернет-услугах вы считаете наиболее перспективными?

— Я считаю самыми перспективными проекты с социальными элементами — социальные сети, социальные игры (Zynga), социальная коммерция (большое количество людей собирается и получает скидки). Причем если несколько лет назад социальные сети были замкнуты в своих границах, то теперь они интегрируют в себя весь окружающий интернет-мир.

Мне очень нравится проект Facebook Connect. Что это такое? Допустим, вы пользуетесь каким-то сайтом. Где вы были за последнее время?

— Viamichelin.com — готовилась к поездке во Францию. Там можно и маршруты прокладывать (с километражем, примерным потреблением бензина, стоимостью участков на платной дороге и так далее), и рестораны, отели заказывать, и отзывы на них читать, и карты распечатывать — это так удобно! Я просто тащилась, вроде уже все заказала, но до сих пор не могу оторваться!

— К сожалению, на сайте viamichelin.com пока нет функции Facebook Connect. А если бы она была и ваш друг с Facebook пришел на этот сайт, проложил там свой маршрут, или написал отзыв про ресторан, или, допустим, ему там понравилась какая-то статья, то вы увидели бы, что он там делал. Более того, если какой-то ваш друг что-то делает на viamichelin.com, то с помощью другого механизма можно сделать так, чтобы эти действия попали в вашу новостную ленту и вы бы увидели, что он выбрал.

— А можно сделать так, чтобы не все «френды» по Facebook видели, что я там делаю на сайте viamichelin.com? А то какая-то излишняя прозрачность получается…

— Конечно можно. Но если, допустим, пользователю важно, чтобы это узнавали друзья, то вам придет уведомление, что ему понравился такой-то ресторан в таком-то месте — для вас это значимая информация. Вы кликнули на ссылку, пришли на viamichelin, прочитали про этот ресторан. Соответственно, это хорошо для сайта viamichelin, потому что это дополнительный трафик от друзей. Это хорошо для вас, потому что вы знаете, что понравилось вашему другу. И число сайтов, присоединившихся к Facebook Connect или аналогичным российским сервисам, как Mail.Ru Connect и «ВКонтакте» Connect, растет быстрыми темпами.

Что это означает? Это означает, что ваше взаимодействие с друзьями будет происходить не только в социальных сетях, но и на других ресурсах. Это означает, что вся структура, которую создали социальные сети за последние пять лет, начинает влиять на весь интернет.