«Рост цен экономически необъясним»

Сопредседатель Союза потребителей России рассказал о сговоре торговых сетей по цене на еду

Во вторник стало известно, что торговые сети «Перекресток», «Агроторг» («Пятерочка»), «Лента» и «Норма» решили обжаловать штрафы, наложенные на них петербургским управлением ФАС. Накануне представители этих компаний подали исковые заявления в Арбитражный суд Санкт-Петербурга с требованием признать решение антимонопольной службы незаконным.

Ранее местный УФАС нашел в действиях торговых сетей признаки ценового сговора по муке и гречке. На компании был наложен штраф, увязанный с суммой реализации товара по завышенной цене. «Лента», например, была оштрафована на 1,747 млн рублей за гречку и на 2,743 млн рублей за муку, «Дикси-Петербург» – на 1,406 млн рублей за гречку, сообщала пресс-служба УФАС.

При этом ретейлеры с самого начала были не согласны с претензиями антимонопольщиков. Сотрудники пресс-служб торговых сетей рассказывали газете ВЗГЛЯД, что высокие цены диктовал рынок, а гипермаркеты делали все, чтобы установить минимальный уровень торговой наценки на самые востребованные товары. Поставщики гречки также заявляли, что вынуждены работать с минимальной рентабельностью. Причинами роста цен назывались неурожай и падение объемов производства.

Газета ВЗГЛЯД попросила высказать свое мнение о возможности согласованных действий торговых сетей на продовольственном рынке сопредседателя Союза потребителей России Анатолия Голова.

ВЗГЛЯД: Анатолий Григорьевич, вы разделяете мнение ФАС, что в росте цен на продукты питания виноваты торговые сети? Имел ли место, по-вашему, ценовой сговор?

Анатолий Голов: Если посмотреть данные по производству гречки, то можно увидеть, что реальных оснований для такого серьезного повышения цен не было. Есть целый ряд случаев, когда тем или иным способом создается ажиотажный спрос, а дальше идет раскрутка повышения цены. На мой взгляд, сети работают совместно в этом плане. Они ведь заинтересованы в прибыли.

Другое дело, что доказать ценовой сговор очень сложно. И наша антимонопольная служба только учится это делать. У ФАС есть рычаги влияния, но ситуация все равно относительно шаткая. Прямых доказательств у них не будет, будут только косвенные. А дальше уже будем смотреть, какое решение примет суд. Процесс этот, наверняка, будет длительным, и неизвестно, чем он закончится.

ВЗГЛЯД: Есть ли продукты, подорожание которых оправдано?

А.Г: Да, есть ряд товаров, причина роста цен на которые понятна. Сахар, например. Его подорожание связано с мировым продовольственным кризисом. Нам только кажется, что то, что происходит в других частях света, на нас не влияет. Это не так. В Австралии были наводнения, выдался плохой урожай сахарного тростника. Сахаром мы себя не очень хорошо обеспечиваем, особенно после того, как отделилась Украина, где выращивалась значительная часть сахарной свеклы. В этом смысле мы сильно зависим от мировой конъюнктуры, а она ухудшается.

ВЗГЛЯД: При этом цены на гречку и муку от мировой конъюнктуры так не зависят?

А.Г.: Да, каких-то таких особых событий по ним не было. По крайней мере, в рамках той потребности в них, которая есть, наша страна себя обеспечивает. И еще: есть товары, спрос на которые неэластичен: это хлеб, картофель, молоко и т.д. А есть гречка, крупы, на которые спрос эластичен. Вместо гречки можно есть пшено или рис, например. То есть имеется выбор при ее подорожании. Поэтому тот многократный рост цен, который произошел, экономически необъясним.

ВЗГЛЯД: Как вы оцениваете величину штрафов, которые наложили на торговые сети?

А.Г.: Это оборотные штрафы по данным видам товаров. На мой взгляд, они небольшие. 1–2 миллиона для таких крупных компаний – капля в море. Проблема в чем? ФАС нужно либо увеличивать штрафы, либо они должны быть относительно небольшими, но при этом чтобы все осознавали неотвратимость наказания. Допустим, 500 рублей за непристегнутый ремень в машине – цифра небольшая. Но это очевидное нарушение, и проще пристегнуться, даже не столько из-за денег, сколько чтобы не терять из-за этого времени. И тут такая же история. Нужно сделать так, чтобы компаниям не хотелось идти на нарушение.

ВЗГЛЯД: Как еще можно влиять на тех, кто завышает цены? Через общество защиты потребителей? Кроме ФАС, есть еще рычаги?

А.Г: К нам, в общества защиты потребителей, люди идут обычно не в этих случаях. А когда купили, например, ботинок, у которого оторвалась подошва, и они не знают, что дальше делать. Прямых жалоб по ценам к нам почти не поступает, потому что у нас нет способов воздействия. Они есть у ФАС, и мы в этих случаях отправляем людей к ним. Потому что даже предъявить иск, допустим, в защиту неопределенного круга лиц тут невозможно. Его мы можем предъявить к торговцу несертифицированным товаром. Или если есть какое-то иное нарушение прав большого числа потребителей. А что касается цены, то это экономический вопрос: не нравится, как говорится, не покупай.

Вместе с тем мы, конечно, не можем не замечать очевидного. И проводим определенную аналитическую работу по поводу роста цен. В частности, на продукты питания.

ВЗГЛЯД: И в чем заключается ваш мониторинг цен?

А.Г.: Нет, собственного мониторинга цен мы не ведем. Это очень дорогое исследование. Общественное объединение не может себе его позволить. Поэтому мы работаем, в основном, с данными Госкомстата. Он, кстати, обследует не только магазины, но и доходы семей и т.д. На основе этих данных мы делаем анализ определенных вещей и пытаемся понять, что происходит. По итогам будет сделан аналитический доклад, который будет разослан по СМИ.

Какими выводами можно поделиться уже сейчас? Мало кто знает, например, что официальная инфляция была в прошлом году 8,8%, а стоимость минимального продуктового набора, которая регистрируется Госкомстатом, выросла за год более чем на 22%. То есть реальная продовольственная инфляция значительно выше заявленной.

ВЗГЛЯД: Сейчас особенно бросаются в глаза невиданные доселе цены на картошку. Они оправданы чем-нибудь?

А.Г.: Вчера я тоже видел в магазине: 3 кг картошки – 199 рублей. Впрочем, для ее подорожания действительно есть предпосылки. В середине 90-х был период, когда мы на 70% обеспечивали себя картошкой с приусадебных участков. После 2000-х люди стали получше жить и перестали ее сажать. Что получилось? С одной стороны, у нас был плохой урожай в прошлом году, а с другой, картошку стали гораздо меньше сажать. Поэтому большая часть ее сейчас – импортная. А она дорогая. И еще такой момент: когда разница между спросом и предложением превышает примерно 5–7%, начинается ажиотажный спрос. Под шумок очень легко увеличивать цену еще и еще. Вывод: есть объективные предпосылки, но насколько оправдан вот такой рост, какой мы видим, я не знаю.

ВЗГЛЯД: Как вы относитесь к попыткам административными мерами заморозить цены на так называемые социально значимые продовольственные товары?

А.Г.: Я не сторонник административных мер, я сторонник экономических. Почему? Если сейчас взять, к примеру, и сказать, что дизельное топливо должно стоить 20 рублей за литр, оно лишь станет дефицитом. В убыток себе его производить никто не будет. Будут производить лишь несколько компаний и выдавливать из себя по крохам.

Наше предложение давнее и простое – нужно обязать указывать на ценнике сразу две цены: отпускную цену производителя и цену, по которой товар продается. А дальше покупатель уже сам решит, покупать ему или нет.