Роковые гнезда

Разведение «ласточкиных гнезд» в Юго-Восточной Азии за последние десять лет из увлечения немногих энтузиастов превратилось в многомиллионный бизнес

«Это безумная удача — обладать чем-то, чего у Китая нет, но что ему очень нужно», — говорит мне малайзийский бизнесмен Эндрю Со. Мы пьем кофе в городке Пантай-Ремис в получасе езды от плантации пальмового масла, принадлежащего его семье. Но Эндрю имеет в виду не масло, нефть, газ или другие минеральные ресурсы, он говорит о том, что в Малайзии в последние годы называют «белым золотом» — «ласточкиных гнездах».

Эндрю построил на плантации птичий домик полтора года назад и везет меня посмотреть на первые результаты. Остановка в Пантай-Ремисе не случайна — здесь гнезда «выращивают» чуть ли не в каждом втором доме, и Эндрю пытается понять секрет чужого успеха. «Я хочу, чтобы у меня было так же», — говорит он, указывая пальцем на черный проем на крыше одного из зданий, вокруг которого снуют стремительные черные тени.

На самом деле термин «ласточкины гнезда», которым в России принято называть это популярное в Китае блюдо, неверен и вводит в заблуждение. Речь идет о гнездах одной из разновидностей стрижей (Aerodramus fuciphagus), которые в «промышленных масштабах» водятся лишь в пяти странах Юго-Восточной Азии — Индонезии, Малайзии, Вьетнаме, Филиппинах и Таиланде. Вот уже несколько сотен лет «гнезда юго-восточных стрижей» считаются одной из жемчужин китайской кухни — из-за заоблачной цены раньше они были доступны лишь императорам и их приближенным. Однако экономический бум в Китае за последние двадцать лет привел к взрывному росту спроса на этот деликатес, обладающий к тому же двумя самыми ценными с точки зрения китайцев целебными свойствами — здесь считают, что они продлевают жизнь и увеличивают потенцию.

Выращивание «ласточкиных гнезд» превратилось в Юго-Восточной Азии в один из самых быстрорастущих бизнесов. В одной Малайзии за последние шесть лет он вырос в десять раз и оценивается почти в 500 млн долларов в год. На популярном китайском сайте электронной коммерции Alibaba «ласточкины гнезда» предлагают более 120 компаний.

Нелегкие деньги

Считается, что с «ласточкиными гнездами» китайских императоров познакомил в начале V века знаменитый мореплаватель Чжэн Хэ, привезший несколько образцов из своих путешествий по Юго-Восточной Азии, хотя некоторые исследователи датируют первое знакомство китайцев с этим деликатесом VI веком нашей эры. Во времена Чжэн Хэ гнезда собирали в местах естественного обитания стрижей — в скальных пещерах на берегу моря. Эта практика по-прежнему существует в некоторых районах Индонезии, Малайзии и в Таиланде, где за перспективные пещеры идут мафиозные войны, а птичьи владения охраняют моторные лодки с автоматчиками.

Однако в пещерах птицы гнездятся на большой высоте, и этот способ собирания гнезд сопряжен с немалым риском. Несколько десятилетий назад гнезда начали разводить на верхних этажах обычных домов или в специально построенных птичьих домах — эта мода пришла из Индонезии, где очень скоро гнезда стали культивировать в огромных помещениях заводского типа. Некоторые гурманы по-прежнему считают, что пещерные гнезда вкуснее, но у домашних обычно меньше посторонних примесей — перьев, щепок и прочего мусора.

Стрижи — единственные птицы, которые делают свои гнезда из собственных слюновых выделений, практически не используя другие строительные материалы. На первый взгляд разведение гнезд финансово весьма привлекательно, а процесс при этом не трудный. «Где вы еще найдете бизнес, в котором вам не нужно платить зарплату сотрудникам или кормить своих домашних животных?» — говорит малайзийский консультант по разведению птичьих гнезд Кристофер Лим.

Видимая простота зарабатывания денег на гнездах привела к настоящему буму по всей Малайзии, однако, по словам профессора Лима, в среднем лишь каждый четвертый бизнесмен достигает успеха. Довольно скоро неофиты осознают: для того чтобы привлечь птиц, а затем их удержать, необходимо приложить немало усилий.

ГУАНОтанамо

«Для того чтобы привлечь стрижей, надо убедить их в том, что они находятся в удобной пещере, которую до них уже выбрали десятки других птиц», — рассказывает мне Эндрю Со, последовательно отпирая три замка на стальной двери своего птичьего дома. Бизнесмены вообще не скупятся на охрану своих владений, нападения случаются довольно часто — в случае удачи грабителей ждет товар на 10–20 тыс долларов, а «выскоблить» средний птичий домик можно в течение часа.

Трехэтажная зеленая домина Со мало походит на уютную пещеру, но оказывается, что птицам внешний вид совершенно не важен. Они обращают внимание только на микроклимат внутри помещения и «музыку», которая доносится оттуда. «Музыкой» в этом бизнесе называют записи стрижиного гомона, которые должны создать впечатление наличия дружного стрижиного сообщества даже в пустом доме. Создание таких «песен» — особое искусство: в Малайзии есть диджеи, которые микшируют разные записи, чтобы добиться наилучшего результата, цена на отдельные треки может доходить до тысячи долларов. Впрочем, гарантий все равно никто не дает.

«Я не вижу смысла выкидывать такие деньги на “музыку”. Никогда не знаешь, что сработает, а что нет», — говорит Со. Сам он купил несколько записей по 50–100 долларов за штуку и теперь в свободное время практикуется в диджействе, для этого он даже приобрел компьютер с системой Windows — поскольку под Mac, на котором он обычно работает, по его словам, хороших программ нет.

В общей сложности на его ферме установлено более тысячи репродукторов, в том числе два супермощных, которые должны приветствовать стрижей еще на дальних рубежах подлета к дому. «Мы называем их базуками», — говорит Со. В его доме круглосуточно играют два трека — один обращен к птицам, которые только раздумывают, не залететь ли сюда. Другой играет внутри помещения и призван создавать впечатление обжитого пространства, несмотря на то что пока у Со только два гнезда и не больше сотни более или менее постоянных «жильцов».

Посещение птичьего дома напоминает спуск в шахту, привыкшие к пещерам стрижи заводят себе потомство в полной темноте, поэтому экскурсия проходит при свете фонариков. В нос сразу шибает резким запахом гуано — в отсутствие собственного птичьего помета Со закупил несколько корзин в соседних стрижеводческих хозяйствах. В крайнем случае можно использовать карбонат аммония — у входа стоит целое ведро, пахнет ничем не лучше гуано. «Я запаха уже не замечаю, вернее, он мне даже начал нравиться. Тут главное — перебить запах цемента, птицы его не переносят», — говорит Со, водя фонариком по полу.

Точно понять, сколько у него резидентов, невозможно, но приблизительное число можно оценить по пятнам гуано на полу, поэтому Со радуется каждой новой отметине. Дом у Со трехэтажный, но сначала он старается заманить стрижей на низший уровень, тогда два верхних потом будет легче заполнить. «Это мое ноу-хау, мой консультант одобрил», — поясняет он. На крыше здания расположен бассейн, из него стрижи пьют, пикируя вниз на секунду и сразу же взмывая вверх. Вода также нужна для охлаждения помещения — в фальшивой пещере все время должно быть сыро и влажно, только так птицам будет там уютно. Для поддержания нужной температуры западная, «солнечная» сторона закрыта сетью.

«Не понимаю, чего им еще надо», — говорит Со, наблюдая за тем, как птицы летят мимо его дома куда-то дальше.

В день стрижи в поисках пропитания преодолевают до пятидесяти километров, и на плантации пальмового масла еды для них сколько хочешь, но пока большинство из них предпочитают вечером возвращаться туда, откуда они прилетели. «Я верю в их разумность. Зачем летать туда-сюда, когда можно поселиться у меня?» — с досадой говорит Со. На нижнюю сторону рамки двухметрового «птичьего входа» прибита доска с торчащими гвоздями — это сделано, чтобы не пустить внутрь орлов: в отличие от стрижей им необходимо остановиться перед спуском вниз. «Если орел проникнет внутрь, пропадет вся колония», — ежится от одной этой мысли Со.

Птицы против людей

Строительство птичьего дома обошлось Со в 250 тыс. долларов, далеко не каждый потенциальный стрижевод располагает такой суммой. Требования к подобным постройкам в последнее время ужесточились: теперь их обязательно нужно красить в «приятный цвет», на некоторых даже рисуют фальшивые окна и двери, так что издали они неотличимы от жилых домов. Гораздо дешевле и проще разводить гнезда на верхнем этаже собственного дома — заколотить окна, установить систему охлаждения, и дело сделано. Очень часто на первом этаже владельцы занимаются каким-то другим бизнесом — это может быть магазин, ресторан или шиномонтаж.

Птичья мода захватывает небольшие городки за считаные месяцы. Стоит появиться одной ферме, как чужой успех пытаются повторить знакомые и соседи. «В Пантай-Ремисе вот уже несколько лет почти никто не работает, все живут за счет “ласточкиных гнезд”», — утверждает Со.

Впрочем, далеко не всех устраивает такое соседство. «Я уже просто окружена птичьими домами», — рассказывает мне жительница малайзийского Джорджтауна Ребекка Даккет-Викилсон, возглавившая здесь три года назад «антистрижиное движение». Во многом в результате ее усилий сегодня бизнес по разведению «ласточкиных гнезд» здесь под угрозой — всем существующим фермам грозит принудительное выселение до конца 2013 года. В 2008 году Джорджтаун получил статус города Всемирного наследия ЮНЕСКО, и теперь эта международная организация грозит отозвать свое решение. По мнению чиновников и активистов, разведение гнезд наносит урон историческим зданиям. «Мы потратили две недели на то, чтобы вычистить соседний дом, в котором была такая ферма, — влажность, вонь, ужас!» — говорит мне Ребекка.

По словам президента Penang Heritage Trust Салмы Ку, еще в начале 1990-х в Джорджтауне было не более десяти домов, в которых занимались разведением гнезд. Сегодня их, по разным оценкам, от 150 до 300 и даже больше, точных цифр нет ни у кого. Бум начался в начале 2000-х, когда птичьи фермы стали создавать во многих пустовавших в то время традиционных китайских торговых домах — шоп-хаусах. Сегодня жители жалуются на писк передатчиков и на то, что число стрижей в городе растет в геометрической прогрессии. «В Джорджтауне стали больше болеть лихорадкой денге, возможно, это связано со стрижами, да и вообще сельскохозяйственная деятельность недопустима в городе. Если можно разводить стрижей, то почему нельзя кур или даже свиней?» — задает Ребекка риторический вопрос, явно рассчитанный на мусульманскую аудиторию.

Владельцы птичьих ферм в ответ также объединяют усилия. Они говорят, что не кормят птиц и не держат их в клетках, а значит, нельзя обвинять их в том, что они птиц сознательно разводят. «Если птицы выбирают тот или иной дом для гнездования — это их свободная воля, мы никак их к этому не принуждаем и не удерживаем», — говорит мне президент Ассоциации разводителей «ласточкиных гнезд» Пенанга Каролин Ло. Она показывает мне фотографии, сделанные в городе Мука в штате Саравак на востоке Малайзии, после того как власти в принудительном порядке закрыли 15 ферм. «Смотрите, мертвые стрижи валяются на улицах, они просто убили их, это все молодняк, который еще не умел нормально летать», — утверждает Ло.

Не согласна Ло и с обвинениями в нанесении урона зданиям: по ее словам, деньги от продажи гнезд тратятся и на обновление фасадов домов, многие птичьи дома в Джорджтауне выглядят лучше соседних «человеческих». Отметает Ло и обвинения в болезнях. «Ветеринарная ассоциация Малайзии проверила пять тысяч птичников и не нашла никакой заразы. Стрижи очень асоциальны и никогда не пересекаются с другими птицами и животными, поэтому вероятность мутации птичьего гриппа у них крайне мала», — утверждает она. Тем не менее сегодня все джорджтаунские фермы находятся на полулегальном положении, все имевшиеся лицензии истекли в 2008 году, а новых им выдавать никто не собирается.

«Все гнезда очень чистые, стрижи сидят в них попами наружу, поэтому все испражнения оказываются не в гнезде, а на полу», — гордо говорит мне джорджтаунец Тан Сиу Тэн. Владельцы городских птичников редко показывают кому-либо свои угодья, но для меня делают исключение. Птичнику здесь уже пять лет, и сразу видно, что бизнес идет хорошо: весь пол заляпан белыми пятнами гуано, а по тесному помещению носятся десятки стрижей, очевидно, встревоженных светом лампы. На первом этаже дома Тан держит ювелирную лавку, но говорит, что его доходы от птичьего бизнеса уже сопоставимы с поступлениями от продажи украшений.

«Мы никогда не подчинимся решению о выселении, кто нам компенсирует убытки?» — говорит он мне. Столь же решительно настроены и многие другие владельцы птичьих домов, они говорят, что в 2005 году малайзийские власти публично одобрили развитие стрижеводческой индустрии, и именно это убедило их заняться этим бизнесом.

На экспорт в Китай

Когда процесс воспроизводства стрижей уже запущен, его поддержание обходится очень дешево — это расходы на воду и электричество, да еще эксперты советуют раз в три-четыре месяца менять «музыку». Дальше можно просто собирать урожай раз в месяц и продавать его перекупщикам, которые занимаются очисткой гнезд от примесей. Это очень кропотливый ручной труд, поэтому часто необработанные гнезда отправляют в Индонезию, где рабочие руки дешевле. В среднем килограмм неочищенных гнезд стоит 1500–1800 долларов, обработанные уходят уже за 3000.

«Ты сейчас наблюдал товару на 7000 долларов, это где-то 500 гнезд. Неплохо, да?» — говорит Тан. Он собирает урожай каждые три-четыре недели, выжидая, пока молодняк окрепнет и научится летать. Стрижи однолюбы и формируют себе пару один раз и на всю жизнь, гнездятся четыре раза в год, причем молодняк начинает искать себе пару уже начиная с восьми месяцев. «В среднем каждая пара стрижей производит за один раз от одного до трех птенцов», — рассказывает он. Новые стрижи очень часто выбирают для гнездовья те же птичники, что и их родители. «После первых 300 гнезд можно расслабиться, популяция растет сама каждый месяц», — поясняет Эндрю Со.

На росте популяции стрижей в Малайзии сказывается и глобальное потепление, птицы мигрируют к северу из Индонезии и Филиппин. Помогло малайзийцам и азиатское цунами, а также пожары в Индонезии в 2003–2004 годах — все это вынудило многих птиц перебраться в более спокойную Малайзию.

Сегодня эта страна занимает третье место по экспорту «ласточкиных гнезд», уступая лишь Индонезии и Таиланду. Здесь стараются брать качеством — в Индонезии довольно много фальшивок, когда настоящее «ласточкино гнездо» разделяется на две или три части, на которые затем в несколько слоев накладывается желатин. Отличить такое гнездо от настоящего на вид и даже на ощупь практически невозможно, разница проявляется лишь в процессе готовки: настоящее гнездо можно варить полчаса, и с ним ничего не случится, а фальшивое растворяется в воде уже через несколько минут.

В китайской кухне из гнезд либо делают суп, либо подают их в виде десерта — вывалянные в сахаре. Без сахара или приправ гнезда не едят. «Я как-то попробовал только что сваренное в пресной воде “ласточкино гнездо”, и оно оказалось абсолютно безвкусным. Раньше я никогда в жизни не ел что-либо, настолько лишенное вкуса», — рассказывает мне один из жителей Джорджтауна. Но пока китайцы убеждены в его целебных качествах, бизнес на гнездах в Юго-Восточной Азии будет только расширяться.

Джорджтаун (Пенанг) — Пекин