Дорогое похмелье

Министерство финансов обнародовало график роста акцизов на «вредные продукты» — алкоголь и сигареты. Проект поправок в Налоговый кодекс предусматривает, что акцизы на водку — а значит, и розничные цены — будут расти в среднем на 30% в год, а на сигареты еще быстрее

Минфину не чужд гуманизм или, скорее, осторожность: к 2014 году акциз на спирт увеличится с нынешнего 231 рубля до 500 руб­лей за литр, хотя изначально планировалось повысить его до 900 рублей, и в этом случае самая дешевая пол-литровая бутылка водки стоила бы никак не меньше 400 рублей.

Первоначальные радикальные планы ведомства Кудрина объяснялись просто: Дмитрий Медведев потребовал уменьшить социальные налоги с зарплаты, а значит, нужны деньги, что компенсировать потери бюджета. Но после гневного замечания премьер-министра: «Мы не можем снять нагрузку с бизнеса и переложить ее на плечи рядового гражданина», — был разработан более плавный вариант повышения акцизов.

Теперь цена водки будет расти не так быстро, и основное повышение придется на второе полугодие 2012 года, то есть уже после президентских выборов. Курильщикам, правда, снисхождения не сделали: акциз на сигареты за три года вырастет более чем в три раза — с 280 до 1040 рублей за тысячу сигарет. Но из всех способов компенсировать потери бюджета, придуманных Минфином, этот, возможно, самый полезный.

Недавнее исследование, проведенное Ириной Денисовой из Российской экономической школы, показало, что у регулярно потреб­ляющих водку продолжительность жизни в среднем на 9–10 лет меньше, чем у непьющих. Из подробного анализа статистики смертности в Прибалтике во время дейст­вия сухого закона в 1986–1988 годах следует, что уровень самоубийств при ограничении продажи алкоголя резко падает.

Для России, находящейся по количеству самоубийств на шес­том месте в мире, это весомый аргумент за любую политику, ограничивающую потребление алкоголя. Частота самоубийств сочетается у нас с высокими показателями убийств и иных тяжких преступлений на бытовой почве.

Наибольшая продолжительность жизни и наименьшее количество убийств на бытовой почве отмечались в перестройку, а больше всего — в начале 1990-х, когда цена крепкого алкоголя была самой низкой за всю историю страны, а контроль за «паленой» водкой и продажей низкокачественных спиртов отсутствовал.

За повышением акцизов на водку и табак стоят чисто финансовые мотивы правительства. Но при этом у нас в стране, вероятно впервые в ее истории, возникла ситуация, когда государство на самом деле крайне мало зависит от водки как от источника дохода. Отсюда меньшие риски и возможность более рациональной политики.

Писатель Николай Лесков в свое время рассказывал, как именно государство еще во времена Ивана Грозного создало водочную монополию и принуждало «сдавать план» по алкогольным сборам специально поставленных людей — целовальников. Выполнять план они были обязаны под страхом смертной казни, и согласно отчету одного из них, «радея про государево добро, он тех плохих питухов на питье подвеселял и подъохочивал, а кои упорны явились, тех не щадя и боем неволил».

За 400 лет в России мало что изменилось. Горбачев был вынужден пойти на антиалкогольную кампанию не по идейным соображениям, а из-за чудовищно выросшей смертности от алкоголя и снижения продолжительности жизни. Но государство само было алкозависимым: доходы от нефти падали, и водка стала одним из главных и самых надежных источников денег, составляя 24% всего товарооборота СССР. Бывший председатель Госплана СССР Н. Байбаков вспоминал: «На заседании я осторожно предупреждал: товарищи, не торопитесь — разбалансируем бюджет. Ведь речь идет все-таки о 25 миллиардах рублей». И бюджет действительно был разбалансирован одновременным падением цен на нефть и снижением легальных продаж алкоголя.

Сейчас бюджет гораздо меньше зависит от табака и алкоголя: в 2010 году они составляли не более 3% госдоходов. Потери же, которые несет экономика от вызванных ими ранних смертей и болезней, куда больше. Кроме того, уже стало ясно, что с вредными привычками эффективнее справляются цены, чем запреты: при повышении цены на водку на 1% ее потреб­ление уменьшается на 1,7%.

Но есть и социально-полити­че­ская составляющая проблемы. Преждевременная смертность, бытовые убийства и самоубийства — это следствие не только чрезмерного употребления алкоголя, но и социальной неустроенности вообще. А дешевая водка не только усугубляет депрессию, но и переводит социальную агрессию из антиправительственных форм в самоубийственные, от бунта — к запою. Опасения роста «трезвого» социального недовольства заставляют государство действовать очень осторожно. Ну и, конечно, любые антиалкогольные меры приводят на память одиозный горбачевский сухой закон.