Мусор перемен

В конце июня газета "Коммерсантъ" объявила о том, что ""Ростехнологии" и "Единая Россия" загребают мусор под себя". Согласно презентации, подготовленной этими организациями, они создают "национального оператора по обращению твердых бытовых отходов городских округов, промышленных отходов предприятий ГК "Ростехнологии" и третьих лиц".

Казалось бы, обычная предвыборная акция: партия власти занялась благородным делом, да еще и загрузила госкорпорацию. Что настораживает? Экологический проект предполагает, что национальный оператор должен занять "доминирующее положение на рынке отходов РФ". То есть очередная госмонополия, причем на рынке, который и так непрозрачен.

О российском мусоре известно немного. После того как бытовой мусор попадает в контейнеры, его вывозят из города, причем вывоз оплачивается жильцами — для этого есть особый коммунальный сбор. Существует несколько вариантов дальнейшей жизни мусора. Самый экологичный — отходы попадают на мусороперерабатывающий завод. Самый распространенный — на свалку или полигон. Дальнейшая судьба мусора на свалке очень туманна: здесь властвует криминальный бизнес. "Хорошо живут имеющие доступ к полигонам владельцы дешевой рабочей силы,— говорит Антон Липатов, руководитель специализированного агентства Cleandex.— Гастарбайтеры ходят по свалкам и полигонам и собирают отдельные виды мусора, которые потом идут на переработку".

Легальную часть мусорного бизнеса оценивают примерно в €1,5 млрд. Вот некоторые данные Cleandex за 2010 год: рынок переработки макулатуры оценивается в $260 млн, полимерных отходов — в $110 млн, стеклобоя — в $26 млн, шин — в $19 млн. Понятно, что на переработку попадает очень мало отходов, коэффициент использования шин, например,— 8%, полимеров — 5%, а лучше всего дела с макулатурой — 40%.

Еще статистика: в России четыре мусоросжигательных завода, пять мусороперерабатывающих заводов и 39 мусоросортировочных комплексов (данные Cleandex за 2010 год).

Однако страна зарастает мусором. Дело не только в том, что его оставляют на природе отдыхающие. Организованные свалки — проблема гораздо более серьезная. Гендиректор Шереметьево Михаил Василенко безуспешно боролся со свалкой около аэропорта четыре года и только в прошлом году победил, да и то лишь потому, что из-за помоечных птиц возникала опасность для самолетов. Василенко привлек на свою сторону премьер-министра Владимира Путина, который пообещал найти "правовой способ решения этого вопроса". Способ оказался простым: свалку оцепил ОМОН. По всей видимости, фигура не меньшего, чем премьер, масштаба нужна и для аэропорта Домодедово: опасная свалка есть и здесь, и с ней не может справиться даже прокуратура.

Может, особая мусорная госслужба смогла бы навести порядок? Возражения скептиков хоть и противоречивы, но убедительны. Во-первых, они сомневаются в способности государства наводить порядок. Во-вторых, если что-то и получится, отрасль будет монополизирована.

Впрочем, скептики все же бегут впереди паровоза. Хотя бы потому, что информация о создаваемом "национальном операторе" крайне скупа. "Коммерсанту" известно, что "Ростехнологиям" будет принадлежать четверть акций оператора, остальное — инвесторам. Вклад "Ростехнологий" будет состоять из контейнеров для сбора отходов, мусоровозов на базе КамАЗа, а также из сортировочных комплексов, прессов и установок для сжигания мусора.

Самое странное — ни "Ростехнологии", ни "Единая Россия" ничего большего о проекте не знают и сами.

"Создание монополиста в этой отрасли попросту невозможно,— успокаивает корреспондента "Денег" первый заместитель гендиректора "Ростехнологий" Алексей Алешин.— По статистике, в России порядка 20 тыс. предприятий в этой отрасли — невозможно все их подмять под одну компанию. Мусор нужно собрать, перевезти, переработать. На каждом из этих этапов существуют различные компании, кто-то один не может этого сделать".

Что же хотят делать "Ростехнологии"? Пока что, по словам Алешина, дело продвинулось до детального изучения вопроса: "Полтора года, с осени 2009 года, у нас действует экспертный совет. Независимые ученые, бизнесмены, общественники изучили, что делается в мире для решения этой проблемы. Есть три причины, по которым мы взялись за это дело. Во-первых, в нашу госкорпорацию входит около 600 предприятий, которые сами производят довольно много отходов. Во-вторых, в стране просто отсутствует отрасль по производству технологичного оборудования для утилизации мусора как промышленного, так и бытового. И в-третьих, среди наших предприятий много компаний ВПК, мощности которых сейчас не востребованы. Их технологические возможности вполне могут пригодиться для переработки мусора. Мы еще не считали объемов продукции, которую мы сможем реализовать при строительстве новой системы по переработке отходов, но речь идет о рынке на десятки миллиардов рублей. Мы пока не знаем, какую часть этого рынка сможем занять, но эксперты говорят, что мы в состоянии выпускать 80% всей продукции, необходимой для утилизации мусора. Это возможность загрузить военные госпредприятия, чтобы они производили не чайники, а высокотехнологичную продукцию".

Госкорпорация уже сейчас перерабатывает, например, химическое оружие. Логика такова: почему бы не применить к бытовому мусору технологии из военной промышленности, раз уж они имеются, размышляет Алексей Алешин.

Национальный оператор, по его словам, должен решать концептуальные задачи и поставлять оборудование и технологии. Есть расчеты по стоимости внедрения комплексных систем по обработке мусора в городах различного размера: в городе на 200 тыс. чел. система будет стоить порядка 200 млн руб., в полумиллионнике — 500 млн руб. и т. д. "На базе наших предприятий мы будем создавать технологии и оборудование, которыми сможет воспользоваться кто угодно",— говорит Алешин.

Впрочем, пока планы госкорпорации далеки от реализации. Речь идет лишь о пилотном проекте, который, возможно, будет реализован в Московской области. Здесь, по словам Алексея Алешина, надо добиться, чтобы мусор не попадал на неофициальные свалки. Для этого нужно усилить работу правоохранительных органов, чтобы выгнать со свалок криминал. "Но проще проблему решить не силовым путем,— говорит Алешин,— а создать систему контроля сбора и перевозки мусора. Мы предлагаем оборудовать машины датчиками, использующими систему ГЛОНАСС, они разработаны на наших предприятиях".

"То есть встраиваем ГЛОНАСС в "КамАЗ" и получаем функцию диспетчеризации",— поясняет Сергей Петров, депутат Госдумы от "Единой России" и модератор проекта "Экологические российские технологии".

Депутат, разумеется, подтверждает, что цели перед государством стоят обширные: на переработку должно уходить 95% всего мусора, лишь 5% будет утилизироваться. Нужно, чтобы люди были сознательнее — и сортировали бы сами мусор (можно было бы наказывать рублем тех, кто не сортирует, но пока об этом рано вести речь). Нужно сконцентрировать заботу о мусоре в одних государственных руках, а не как сейчас, когда проблемой мусора занимаются одновременно четыре министерства. Тогда в стране будет не только мощная отрасль мусоропереработки, но и чистота. Пока же приходится решать элементарную задачку — усовершенствовать действующую систему. Впрочем, это не мешает депутатам уже сейчас принимать закон о новых мусорных налогах.

Хотя понимания того, как реформировать российскую мусорную отрасль, еще нет, власти уже знают, где взять на это деньги. Подходы разные, предполагалось даже пустить на мусорную отрасль доходы от торговли квотами по Киотскому протоколу. Более вероятный механизм — обложить сборами производителей и импортеров товаров.

По словам Николая Нефедьева, замдиректора департамента государственной политики в сфере охраны окружающей среды Министерства природных ресурсов, в Госдуму в ближайшее время должен поступить законопроект, предусматривающий такую меру. Проект предполагает, что производители и импортеры некоторых групп товаров будут обязаны оплачивать их утилизацию, а утилизационный сбор будет включен в стоимость этих товаров при продаже. Однако это единственное, о чем будет говорить закон, вся конкретика (группы товаров, размер сборов, механизм взимания) — в дальнейших постановлениях правительства.

Сейчас, говорит Нефедьев, понятно лишь, что по разным видам товаров будут разные ставки сборов. Деньги планируется аккумулировать в специальных фондах, которые будут тратить их на утилизацию. Возможно, фонды будут создаваться самими производителями — сейчас наибольшую готовность к сотрудничеству обнаруживают производители автомобильных покрышек. Если все получится, собранные ими деньги могут пойти на создание предприятий по переработке покрышек.

Когда этот механизм заработает, неясно. "Если закон примут во время осенней сессии,— говорит Нефедьев,— то в течение следующего года, возможно, правительство подготовит акты, определяющие группы товаров и размеры сборов".

Словом, и здесь полной ясности нет. Пока из всех государственных инициатив следует, что намерения очень экологичны и что нужны деньги. У бизнесменов, работающих с мусором, есть вполне конкретные предложения, причем бесплатные.

Компания Владимира Кузнецова "Центр экологических инициатив" занимается раздельным сбором мусора. В шести московских дворах Кузнецов поставил контейнеры, в которые принимает от населения сортированный мусор. Здесь же находится пресс, чтобы легче было вывозить сырье на переработку. Один комплекс стоит около $30 тыс. Зарабатывает он, сдавая собранное сырье. По словам Кузнецова, доход от одного такого комплекса — около 100 тыс. руб. в месяц, причем половина этих денег — его прибыль.

Проблема в том, чтобы убедить жильцов сортировать мусор, и Кузнецову это удается. Он напоминает, что в Москве уже действует закон, по которому мусор должен сортироваться, однако он не действует. Просто потому, что город не может убедить жильцов сортировать мусор, а малому бизнесу, который мог бы убедить, дорога к мусору крайне затруднена. Нынешнее предприятие Кузнецова — это результат 15-летней борьбы с чиновниками.

"Экономика построена так,— объясняет Кузнецов,— что вывозить мусор в два раза выгоднее, чем сортировать. Мне нужно оборудовать место, согласовать все с властями, получить заказ. Если я получаю этот заказ, значит, он уходит от компании, которая раньше вывозила мусор. А зарабатывает она на нем гораздо больше, чем я".

Кузнецов хорошо знает о заработке своих конкурентов — мусоровозов. За один загруженный мусоровоз компания получает около 20 тыс. руб. Цены у разных свалок и перерабатывающих заводов очень разные — доходит до 16 тыс. за прием одного мусоровоза. Но неофициально можно свалить мусор на свалку всего за 300 руб. Даже после вычета затрат на топливо и зарплату водителя предпринимателю остается 15 тыс. руб.

Кузнецов же уменьшает объем работы мусоровозов, ведь 30-40% полученного им мусора уходит на переработку. Не заинтересованы в его бизнесе и чиновники: они даже не могут заключить договоры на сортировку мусора — типовые контракты предусматривают только вывоз.

"Простейшая мера,— говорит Кузнецов,— потихоньку вводить прослойку мусоросортировщиков между жильцами и мусоровозами". Он даже уверяет, что знает, как уменьшить на 20% количество вывозимого на полигоны мусора, причем бесплатно для бюджета. Более крупные инвесторы уверены, что строить заводы по переработке отходов было бы выгодно, если б власти обязали сдавать мусор на завод, а не просто вывозить и сваливать за 300 руб. на полигоне.

Но простые меры редко интересуют государство, поэтому весьма возможно, что новые государственные инициативы дальше нового мусорного фонда и не продвинутся.