Столкновение овощных культур

Тот, кто путешествовал по российской деревне лет тридцать назад, проезжая тем же маршрутом сегодня, не сможет не заметить резкую смену пейзажа за окном автомобиля: некогда засеянные овощами поля сегодня заросли бурьяном, а совхозные сады напоминают дикие рощи. Поэтому ничего удивительного, что на прилавках магазинов и рынков даже летом и осенью существенную часть составляют импортные овощи и фрукты — от 30% в июне-октябре до 90% в феврале-апреле. Почему даже в летний сезон доля импорта высока, представитель ГК "Глобус", одного из старейших дистрибуторов свежих фруктов и овощей в России, объясняет так: "Российские производители овощей и особенно фруктов не могут обеспечить стандартизированное качество. Селекция товара оставляет желать лучшего. Не знаешь, чего от своих фермеров ждать. Если приходит одна фура с продуктами определенного качества, то нет совершенно никакой гарантии, что следующая фура будет такого же качества. Если же вы поставляете, например, фрукты из Франции, то это всегда продукция определенного качества в определенной упаковке".

"Одна из проблем заключается в том, что 87,8% овощной продукции производит малый бизнес — фермеры и личные подсобные хозяйства,— объясняет председатель Совета ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России Вячеслав Телегин.— Поскольку советскую систему доведения товара разрушили, а взамен нее ничего не создали, то возникают такие проблемы. То есть крестьяне производят, но как им доставить товар из деревни до Москвы и других городов? Здесь нужна новая система".

Чтобы самим разобраться в ситуации, мы вылетели в Краснодарский край — главный среди регионов поставщик свежей плодоовощной продукции — и проехались по местным рынкам и хозяйствам. Фермеры стонут, что цены, предлагаемые оптовиками, грабительские. Например, в Краснодарском крае в июле этого года помидоры закупали по 10 руб. за кг (розничная цена в Москве 50-70 руб.) — для многих хозяйств эта цена ниже себестоимости.

"Несколько дней в начале лета у нас тут был, так сказать, мораторий на торговлю,— рассказывает фермер, торгующий картошкой на оптовом рынке в Красноармейском районе Краснодарского края.— Приезжие оптовики договорились между собой и заявили, что опускают цену с 20 до 10 руб. за кг картошки (в Москве тогда новый урожай в рознице доходил до 80 руб.) Ну, мы и отказались им продавать. В итоге они на нашу цену не согласились. Так что торгуем пока сами на развес. А оптовики, наверное, нашли в других местах кого-то посговорчивей, кто от отчаянья готов продать себе в убыток".

Если послушать фермеров, производство овощей-фруктов в России, особенно для небольшого крестьянского хозяйства, невыгодно. Все бы так, если б не один весьма интересный факт: в том же Красноармейском районе, в станице Старонижестеблиевская три года назад поселились китайцы и создали процветающее хозяйство по выращиванию помидоров и огурцов.

Китайцы спокойно продают помидоры оптовикам по 10 руб. за кг, сами фасуют в ящики, которые потом выставят в московских супермаркетах. Более того, их помидоры по сравнению с продукцией соседей и больше, и крепче (лучше сохраняются при перевозке). Отзывы о китайских помидорах и огурцах на местном оптово-розничном рынке неоднозначные: одни заявляют, что в рот не возьмут эту "гадость, отравленную запрещенными удобрениями и выращенную из семян ГМО", другие, наоборот, говорят, что все вкусно и не хуже, чем у остальных, а некоторые так и вообще приторговывают купленным у китайцев, выдавая за свое.

"Сейчас приедем, Миша вам все покажет и расскажет",— подмигивает землеустроитель Старонижестеблиевского сельского поселения Андрей Нимченко. Пока ехали, китаец Миша (на самом деле, его зовут Ван Дэфа) нам представлялся эдаким председателем китайского колхоза из фильмов про культурную революцию: в старом костюме, белой кепке и с цигаркой в зубах. В реальности это оказался вполне современный молодой человек лет 30-40, в очках. В России он с 1993-го. Сначала жил в Магадане, а в 2003-м перебрался в Краснодарский край — хотел открыть китайский ресторан. С рестораном в итоге ничего не вышло, зато, общаясь с поставщиками продуктов, Миша обратил внимание на один загадочный факт: солнечный юг, плодородные земли, а овощи дорогие.

"Почему именно огурцы и помидоры? — делится соображениями Миша.— В данном случае это оптимально: более-менее прогнозируемый спрос и более высокая рентабельность, чем, например, на баклажанах или капусте".

Миша и его соотечественники арендовали 200 га земли, на которых построили парники,— за три года чистая площадь плантаций "закрытого грунта" выросла до 90 га. Обслуживают их (земельные работы плюс ремонт/строительство инфраструктуры) около 300 человек — все китайские гастарбайтеры. Зарплата у работающего в парнике — около 15 тыс. руб. плюс некая премия по результатам урожая. Теоретически на таких условиях можно было бы нанять и местных: по словам Андрея Нимченко, расценки для Краснодарского края вполне реальные. Миша же рассказывает, что пробовал нанимать станичников, но ничего не вышло: периодические прогулы — серьезный риск для сезонного бизнеса. Кроме того, по наблюдениям местных жителей, китайцы не только более дисциплинированные, но и просто лучше работают, и именно в этом, а не в неких мифических удобрениях или тайных семенах секрет хорошего урожая. Один китайский гастарбайтер обходится Мише в дополнительные $2000 за сезон (дорога из Китая и в Китай плюс оформление всех разрешений, медстраховки и т. д.). Это не считая организации проживания и непосредственно оплаты труда. По идее за счет этих денег можно было бы просто поднять зарплату местным батракам и не мучиться с квотами и разрешениями ФМС. Тем не менее хлопоты с завозом гастарбайтеров в итоге себя оправдывают: по словам Миши, какую зарплату местным ни дай, все равно контролировать не удастся. Заметим, что слово "контролировать" мелькало в его рассказе непрерывно.

Разумеется, огурцы и помидоры из китайских парников иные на вкус, нежели выращенные на домашнем огороде — продукты "под супермаркет", производимые в промышленных масштабах, никто не будет удобрять дорогой органикой. Но в этом они ничем не отличаются от всех остальных — те же минеральные удобрения, что и у соседей. Семена также приобретаются в Краснодаре. Зато местные станичники снимают помидоры по 150-250 центнеров с га, а китайцы — по 350-400. В итоге (с учетом двух урожаев в июне и сентябре) с 90 га за сезон оптовикам отгружается до 5 тыс. тонн огурцов и помидоров. Проблем со сбытом в хозяйстве Миши нет, скорее, наоборот — покупатели стоят в очереди: производитель, способный по требованию загрузить 20-тонную фуру за день, оптовиками ценится. Азербайджанцы, снабжающие московские супермаркеты, даже снимают в станице жилье для своего постоянного представителя, осуществляющего заказы у Миши.

Сейчас, по словам Миши, в его бизнес вложено около 170 млн руб. ($6 млн). Большая часть этих средств — кредит, взятый в Китае. Учитывая, что только в этом году предприятие вышло на оборот порядка 50 млн руб., возвращать кредит предстоит еще долго. Тем более что предполагается дальнейшее развитие. В российских реалиях такое соотношение кредитных инвестиций и отдачи явно указывает на то, что что-то здесь нечисто,— после всех выплат (аренда земли, налоги, зарплата) даже на проценты по кредиту не останется. А вот здесь кроется еще один китайский секрет — кредит получен-то под... 3-5% годовых.

Вполне нормально для Китая, равно как и то, что за невозврат кредита такого размера по законам КНР могут и расстрелять, замечает Миша.

Наверное, сравнивать Мишино хозяйство с колхозом не совсем правильно, хотя бы из-за численности: в советские времена средний колхоз начитывал одну-две тысячи человек. Вот только и фермерским хозяйством назвать его тоже язык не поворачивается — очень уж там все напоминает советский колхоз, правда, со своими, видимо, чисто китайскими особенностями. Итак, все хозяйство разбито на 12 островков-лагерей: парники, навесы-склады и бараки-времянки для жилья. Что такое русский барак? Печь и двухъярусные нары. У китайцев иначе. За дверью небольшое помещение — отгороженная гостиная-кухня-столовая. В углу, примыкающем к перегородке, за которой спальня, сложена кирпичная печь около метра высотой. На печи — котел для приготовления еды. В некоторых бараках таких печей две — по обе стороны от двери в спальню. Если открыть дверь, то видно, что кирпичная кладка печи тянется дальше через весь барак, образуя основу для нар,— весьма интересное решение обогрева. Нары разделены снизу и до потолка перегородками, образуя индивидуальные спальные полки шириной около 1,5 м. Рядом с одним из бараков в роще мы заметили закрепленные на высоте около 2 м лежанки с лестницами — видимо, здесь летом тоже спят.

Ностальгию вызвала замеченная на стене барака грифельная доска, вся исписанная черными и красными иероглифами и арабскими цифрами — что-то вроде доски соцсоревнования: в черной колонке передовики, а в красной — лентяи.

Кроме Миши и еще двух человек, русский язык в "колхозе" никто не знает. В итоге, волей-неволей китайцы живут в своем замкнутом мире. Работодатель все учел: на первый взгляд среди гастарбайтеров примерно равное число женщин и мужчин. Возможно, есть даже семьи. Судя по всему, это тоже немаловажно — никто не выходит за пределы "колхоза", не отсвечивает в станице. Видимо, китайцам дана жесткая установка "ходить по стенке" и не давать повода для претензий контролирующих органов. Проезжая мимо пруда, мы заметили трех китайцев с удочками и ведерком наловленной рыбешки — отличный кадр для фотографа. Но едва мы притормозили, как один бросил удочку и убежал, другой отсел подальше. Третий продержался минуты две, а потом сделал то, чего мы даже предположить не могли — неожиданно выбросил выловленную рыбу назад в пруд. Оказывается, формально пруды находятся на частной территории, и Миша на случай возможных претензий запретил ловить там рыбу.

По словам Миши, подобных китайских томатно-огуречных хозяйств в России еще много, в частности, под Екатеринбургом, Томском, Красноярском, Омском. "Судить о значимости их объемов для местных рынков можно по такому факту: после прихода китайцев свежие помидоры и огурцы стали доступнее — розничная цена упала в четыре раза",— рассказывает Миша.

"Вы же сами видите, что высокая производительность этого "китайского чуда" обусловлена прежде всего условиями жизни его работников — уверен, многие из привезенных в Китае живут еще хуже,— комментирует директор ЗАО "Совхоз имени Ленина" (производство овощей и ягод в Московской области) Павел Грудинин.— Если эти китайские бизнесмены захотят качественно расти, например, строить хранилища-холодильники или обогреваемые теплицы для зимних поставок, то тут им никакая казарменная дисциплина и экономия на персонале не помогут — инвестиции в инфраструктуру и цены на газ для всех одинаковы. И первый же неурожай похоронит все это хозяйство".

"Одна из причин, по которой наши оптовики предпочитают работать с западными поставщиками — сложность производства продукции в несезонное время в России,— рассказывает глава ассоциации "Теплицы России", министр сельского хозяйства в 1998-1999 годах Виктор Семенов.— В данный момент готовится госпрограмма по поддержке предприятий защищенного грунта (утепленный грунт, парники, теплицы). Она, в частности, предполагает, что до 2020 года государство начнет дотировать 20% затрат на электроэнергию".

В целях продовольственной безопасности во всех цивилизованных странах — и в Европе, и в Америке — государство поддерживает своих производителей льготными кредитами, заградительными пошлинами для импорта, системой страхования на случай неурожая или падения цен, а то и прямыми субсидиями. Разговоры о введении подобной системы в России ведутся давно, даже вносятся поправки в закон о сельском хозяйстве, однако реально ничего не работает.

И в то, что заработает, верится с трудом, по крайней мере, пока цены на нефть не упадут и импортный томат или картофель не станет недоступным. Но даже и в этом случае вариант поддержки отечественного фермера маловероятен — скорее, нас ждет иной сценарий.

Показательно то, что механизация в российской строительной отрасли заменена трудом гастарбайтеров из Азии. Покупать и обслуживать подъемный автомат дорого и рискованно (вдруг сломается) — нанять таджика дешевле, да и удобнее: "сломается" — выгоним и нового возьмем.

В сельском хозяйстве все может быть еще проще: зачем напрягаться с программами развития фермерства, снижать себестоимость за счет новых технологий, когда можно тупо сдать землю китайцам — и за аренду заплатят, и продукты стране произведут. Если страна живет за счет экспорта нефти, то чем хуже такая форма экспорта земли? А спрос будет: по словам того же Миши, свободной земли под земледелие в Китае сейчас нет.

"Периодически звучат прогнозы, что в ближайшем будущем Россия с необъятными землями станет одним из главных мировых поставщиков продовольствия для непрерывно растущего населения планеты, то есть существенно увеличит посевные площади,— комментирует глава Института национальной стратегии, политолог Станислав Белковский.— Вполне возможно, что именно так и будет, но с одной оговоркой: непосредственно производить сельхозпродукцию на наших землях будет кто-то другой, кто принесет в наше сельское хозяйство новые технологии и дешевую рабочую силу, например китайцы".

Тенденция этой пока достаточно футурологической картины уже просматривается. В Краснодарском крае вдоль дороги и на уличных рынках торгуют не только овощами и фруктами, но и, например, рисом "с собственного огорода". Оказывается, это так называемый пай — арендная плата натурой владельцу земли. Когда колхозы делили, то каждому досталось примерно по 3 га земли. Кто-то сегодня получает свою ренту с работающих на его земле в виде нескольких мешков продукции.

Но есть лендлорды иного масштаба — те, кто в свое время скупил, в основном за бесценок, земельные паи у бывших колхозников. Кому-то удалось вывести свои земли из категории "сельхозназначения" и продать под коттеджи, иные сдали в аренду фермерам, но у многих земли простаивают — хорошие арендаторы в дефиците. Например, Миша при том, что договор аренды он перезаключает каждый год, чувствует себя спокойно: "Мы платим до 10 тыс. руб. за га земли в год — маловероятно, что за такие деньги кого-то еще найдут". Получается, 200 га, сданных китайцам,— это 2 млн руб. в год просто так, без всяких рисков. При отсутствии же арендаторов вариант организации собственного сельхозпредприятия на своей земле для большинства лендлордов неприемлем — сложно и рискованно. Однако уже в этом году ситуация, возможно, начнет меняться.

"С 1 июля 2011 года вступил в силу ФЗ-435 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования оборота земель сельскохозяйственного назначения",— рассказывает директор департамента государственной политики в сфере АПК и информации Министерства сельского хозяйства России Олег Аксенов.— Согласно нашему законодательству, если земли сельхозназначения не используются по этому самому назначению в течение трех лет, то государство по суду имеет право изъять их у собственника и выставить на торги. На практике в том виде, как это было прописано раньше, система не работала — собственник легко обходил закон. В частности, мне неизвестно ни одного случая изъятия. Новый закон вносит более четкие критерии проверок и оценки, например, снижения плодородия земель. Мы считаем его прорывным и надеемся, что он поспособствует росту отечественного агропроизводства. Пока, естественно, ни у кого ничего не изымали. Понадобится какое-то время на мониторинг земель муниципальными органами власти и сельхознадзорными органами, но я рассчитываю, что уже в течение полугода дела будут заведены. Претендентов на изъятие много".

Если поправки действительно заработают, то лендлордам, рассматривающим свою землю исключительно как инвестиционный актив, придется что-то делать. Тем, кому не удастся перевести участок в другую категорию назначения, приглашение китайских фермеров может показаться весьма заманчивым. И тогда футурологические прогнозы о том, что Россия будет кормить мир овощами и фруктами силами китайских работников, могут обернуться реальностью.