FORBES

Как владелец сети «Теремок» перестал общаться с чиновниками

«Вас таких сотни, а здесь я все решаю, так что закрой дверь с той стороны» — эту фразу, брошенную в 2002 году зампрефекта одного из столичных округов, Михаил Гончаров, владелец сети блинных «Теремок», до сих пор вспоминает с обидой. «Мне в лицо смеялись десятки чиновников. Они говорят с нами как с крепостными крестьянами, рабами какими-то, чистый Салтыков-Щедрин», — добавляет 41-летний предприниматель.

В сети Гончарова 112 стационарных блинных и 71 уличный киоск в Москве и Санкт-Петербурге, полуфабрикаты для них поставляют два собственных производственно-распределительных центра на 3000 кв. м каждый. Но встречаемся мы в пафосном ресторане «Ваниль» на Остоженке — Михаил явно любит поесть не спеша и может себе это позволить. Гончаров утверждает, что по выручке — 3 млрд рублей в 2010 году — он занимает третье место на российском рынке после «Макдоналдса» и KFC. Исследовательское агентство Euromonitor, правда, оценивает его успехи несколько скромнее, ставя на четвертое место. Так или иначе, ему удалось с нуля создать одну из крупнейших в стране сетей фастфуда. Как?

Врожденная предприимчивость

В начале 1990-х годов Михаил Гончаров, студент факультета ВМК МГУ, подрабатывал мытьем окон в студенческом кооперативе. Роль рабочего предприимчивому студенту быстро наскучила, и он предложил руководству заняться поиском заказов за процент. Вооружившись картой города, составил оптимальные маршруты по улицам с высотными зданиями и принялся методически их обходить, высматривая грязные окна. Заметив непорядок, тут же звонил с проходной завхозу, предлагая помыть окна силами бригады «приличных молодых людей, все студенты МГУ». Педантичность проявилась и при подготовке первого бизнес-плана: в описании конкурентной среды Гончаров учел не только «Макдоналдс» и «Ростикс», но и бабушек, торгующих у метро пирожками. Правда, книжку про то, как писать бизнес-план, до конца так и не дочитал — быстро понял, что достаточно оглавления, чтобы не забыть важных пунктов.

Гончаров был в числе первых, кто оценил перспективы фастфуда, — он занимался тогда торговлей импортной техникой, понимал, что рано или поздно крупные игроки вытеснят перепродавцов с рынка, и присматривался к новым нишам. В кризисный август 1998 года торговля техникой закончилась вовсе. Уже в декабре Гончаров представил проект новой сети быстрого питания в департаменте потребительского рынка столичной мэрии. Технологию заимствовал у французов, на чьи ларьки с блинами обратил внимание во время первых заграничных поездок. Гончаров специально съездил в Париж и снял на видео, как там готовят (он и сейчас постоянно черпает новые идеи у конкурентов, внимательно наблюдая за «Макдоналдсом», на которого равняется, и быстрорастущим Subway). Концепцию Гончаров протестировал, поучаствовав со своими ларьками в городских гуляниях на Масленицу — блины с начинкой пользовались спросом.

Бизнес и бюрократия

Но понять, что спрос на услугу есть, лишь полдела. «Потом началось самое страшное для меня время. Я ходил по районным управам, делал презентации, а мне отвечали, что с общепитом у них все в порядке и ничего нового не нужно», — вспоминает Гончаров. Он не сдавался. Через пять месяцев повезло — позвонили из управы и сами предложили два места у метро. На прямой вопрос о том, приходилось ли давать взятки, предприниматель отвечает вопросом риторическим: «А можно иначе сеть расширять?»

Решив свести к минимуму зависимость от столичных чиновников, в 2005 году Гончаров принял новую пятилетнюю стратегию — открывать новые точки на фуд-кортах крупных торговых центров. «Мы не хотим зависеть от настроения чиновников», — говорит Гончаров. В случае работы на фуд-корте общение с управами — на управляющей торговым центром компании. Есть и экономический резон: ресторан в проходном торговом центре продает в месяц на 3 млн рублей, а уличный ларек — всего на 500 000 рублей. Да и контролировать одну точку проще, чем шесть, разбросанных по городу.

Сейчас в Москве у «Теремка» осталось всего 20 уличных киосков, в Санкт-Петербурге — 50, и на эти точки приходится всего 2–3% оборота сети. Гончаров признается, что взаимопонимания с властями в городе на Неве явно больше: «Там изначально другое отношение, они живут более духовной жизнью». Конкуренты объясняют ситуацию иначе — наличием у Виталия Свидовского, петербургского партнера Гончарова, административного ресурса в Смольном. Сам Гончаров это не комментирует. Но признается, что именно он писал мэру Москвы Сергею Собянину предложение ввести систему аукционов за места для уличной торговли, как в Петербурге (при прежнем мэре места выделялись без конкурса, по указанию управы). Аукционы появились, но реализацией идеи Гончаров пока недоволен. По его рассказам, тут же возникли подставные фирмы, которые задирают ставки, оттесняя реальных участников, а потом отказываются от лота в пользу договорившегося с ними заранее предпринимателя.

Недовольны аукционами в нынешнем виде и другие сети. «Конкуренция с улиц перенеслась на фуд-корты торговых центров», — говорит Михаил Кудрявцев, директор по маркетингу «Крошки-Картошки», у которой около 100 стационарных и примерно столько же передвижных точек продаж. Чем Гончаров отвечает на усиление конкуренции?

Кайдзен и конкуренция

Как и конкуренты, усилил контроль за качеством. Он поклонник японской системы непрерывного повышения качества «кайдзен». В производстве блинов методика не менее эффективна, чем при сборке автомобилей. Однажды, например, покупатель обнаружил в грибной начинке острый кусок пластмассы. (Предприниматель узнал об этом из форума на корпоративном сайте, где сам часто отвечает на жалобы и провоцирует дискуссии.) Недовольного потребителя успокоили, а потом принялись разбираться в причинах: как пластмасса в принципе могла попасть в начинку? Оказалось, это был осколок пластикового ящика, в которых поставляются грибы. Теперь компания заказывает более дорогие ящики из мягкой и не столь хрупкой пластмассы.

Обратная связь с покупателями — источник новых идей. Жалобы посетителей на цены (обед с блинами дороже, чем поход в «Макдоналдс») навели Гончарова на мысль о введении в ассортимент блинчика меньшего размера, по весу сравнимого с гамбургером. Еще одна новая идея — отойти от первоначальной концепции «уютной атмосферы» (в фастфуд идут не за ней), сделав акцент на хорошем настроении. Предприниматель нанял команду профессиональных юмористов, придумывающих смешные текстовки для посуды, стен и меню, которые будут регулярно меняться.

Каким бы талантливым ни был предприниматель, без подстраховки в виде связей в России не обойтись. По данным ЕГРЮЛ на октябрь прошлого года, совладельцами компании Гончарова были Владимир Тер-Ованесов (брат сенатора и московского девелопера), а также Роман Фукс (брат девелопера Павла Фукса, бизнес-партнера семьи Юмашева — Дьяченко по проекту Imperia Tower в «Москва-Сити»). Сейчас, по словам Гончарова, состав акционеров изменился, но имена новых совладельцев-девелоперов он не раскрывает. «Они мне помогают в разных вопросах. Бывало, что продажные менеджеры ТЦ пытались исключить «Теремок» с фуд-корта или поставить за взятку», — говорит Гончаров. Впрочем, одного административного ресурса, как показывает пример сети «Русское бистро» (патенты на ее пирожки принадлежали Юрию Лужкову), недостаточно — сейчас точки, работающие под этой вывеской в Москве, можно пересчитать по пальцам одной руки.

Роман Кутузов

02.12.2011