|
Храм международной торговли. Салон изящных искусств стал укором российскому арт-рынкуВ Москве в галерее искусств Зураба Церетели проходит Международный салон изящных искусств. Приехавшие на него зарубежные галереи и привезенные произведения хороши настолько, что грозят чуть ли не гибелью нашему антикварному рынку: покупателям теперь есть с чем сравнивать. Московский международный салон изящных искусств, который проходит в помещении галереи искусств Зураба Церетели, толкает наш антикварный рынок на край гибели. Надо надеяться, что русские антиквары это понимают и предпримут хоть какие-нибудь шаги, чтобы навсегда не остаться на жалкой окраине арт-рынка. Дело даже не в качестве и разнообразии художественных произведений, которые привезены в Москву из Парижа, Брюсселя, Лондона и Нью-Йорка, хотя оно действительно потрясает. Что-то вроде Эрмитажа на выезде. Посещение каждого зала (а их 25, весь второй этаж дворца Долгоруковых на Пречистенке) вызывает вздох восхищения. Можно просто перечислять названия галерей и шедевров. Парижская Segoura – комод Людовика XV и столик Людовика XVI. Лондонско-нью-йоркская Marlborough – огромные полотна Фрэнсиса Бэкона и маленький Франсиско Гойя. Бельгийская De Jonckheere – Питер Брейгель Младший и фламандцы XVII века, некоторые из которых вовсе не представлены в российских музеях. Парижская Flore – гобелены с изображением Людовика XIII на его любимой лошади (ок. 1670 года, ГЭ о таких может только мечтать). Парижская же Cazeau-Beraudiere – живопись Клода Моне, кубистическая скульптура Осипа Цадкина. Женевская Jan Krugier, Ditesheim & Cie – Эжен Делакруа, Эдгар Дега, Поль Синьяк и Клод Моне (между прочим, "Собор в Руане" – еще одно полотно из той же серии, которую можно увидеть в ГМИИ им. А. С. Пушкина). Нью-йоркская Stair Sainty Gallery (тут всякому коллекционеру, искусствоведу и арт-критику грозит обморок) – по стенам в ряд висят Франсуа Буше, Жан-Оноре Фрагонар, два Каналетто, три Гюбера Робера, потом портрет кисти Ван Дейка и жанр Якоба Рейсдала, а в середине зала – кубистическая скульптура Де Кирико и абстрактная Ганса Арпа. Если воспринимать все перечисленное как музейную экспозицию, все замечательно. Если вспомнить о том, что все эти произведения можно купить, случается культурный шок. Зачем приобретать за миллион однообразных Айвазовских, не самую прекрасную "Красавицу" Бориса Кустодиева и сомнительного Василия Нестерова (как это происходит на русских аукционах Sotheby`s), если можно купить "Руанский собор" Клода Моне? Конечно, вопрос некорректен: во-первых, Моне будет раз в тридцать или сорок дороже, а во-вторых, русским коллекционерам естественно и похвально покупать русскую живопись, а русским антикварам – ее продавать. Вся штука в том, как продавать. Международный салон изящных искусств из-за российских таможенных законов ничего не продает (в сущности, ограничение это формальное, любую картину можно будет купить через неделю в Париже или Лондоне и ввезти потом беспошлинно). Но этот его недостаток организаторы, швейцарская компания Art Culture Studio во главе с директором Ивом Бувье и арт-директором Патриком Уркадом, смогли превратить в достоинство. Слоган салона "Художник создает произведение искусства. Знаток делает его шедевром" немного невнятно передает их гениальную концепцию из-за слишком корректного слова "знаток", под которым подразумевается антиквар, арт-дилер, человек, который продает искусство. Вот тут-то западные антиквары и кладут наших на лопатки, демонстрируют свое огромное, принципиальное, решительное преимущество. Пусть на нашем рынке нет такого количества шедевров, суть в том, что российские антиквары не могут справиться и с тем, что есть. В текстах, которые сопровождают экспозиции каждой из приезжих галерей, обязательно рассказана история ее владельцев. Все они – настоящие профессионалы, и часто не в первом поколении. В их галереях обязательно проходят выставки художников "своего" круга, они являются авторами монографий и каталогов, посвященных творчеству тех мастеров, произведения которых они продают. К владельцам парижских и лондонских галерей обращаются за консультациями крупнейшие музеи, потому что кто же лучше может знать все о конкретном художнике или направлении, чем хозяин галереи, вся жизнь которого зависит от этого художника. К несчастью, в Москве едва ли наберется десяток антикварных заведений, которые можно назвать не магазинами, то есть местами, где продается все что попало, а галереями – заведениями, которые проводят свою, продуманную и просчитанную политику в области торговли искусством. Конечно, такая работа требует дополнительных затрат, но она же и приносит выгоду, ведь раскрученный художник стоит дороже. Чуть ли не все мастера XX века были обязаны своей популярностью арт-дилерам и маршанам, начиная с импрессионистов и кончая современными художниками. Достаточно вспомнить пример Николая Тархова, который отказался работать с парижским маршаном Амбруазом Волларом (сделавшим рынок другим импрессионистам) и в результате не имел успеха при жизни (хотя вполне его заслуживал) и не слишком популярен и оттого дешев сейчас. Советская идеология, того не желая, сделала своеобразный пиар так называемым художникам "круга 'Родной речи'" Саврасову, Репину, Шишкину – тем самым, по картинам которых писали в школе сочинения нынешние коллекционеры. Сейчас на русском антикварном рынке достаточно недорогих произведений хороших художников XIX – начала XX века, которым при некотором усилии можно было бы прибавить популярности и цены. Однако антикварная мода в России по-прежнему возникает стихийно: то покупали классического Николая Дубовского, теперь хватают русского художника парижской школы Александра Альтмана. Убийственный удар нанес Международный салон изящных искусств и Российским антикварным салонам. И так все привычно ругают наши салоны за барахолку, бессистемность и дурную организацию. Теперь их можно ругать, имея перед глазами успешный Московский международный. Дизайн салона разрабатывался специально под концепцию и под конкретные залы дворца Долгоруковых, все переходы между залами решены в одном цвете, никакой мешанины. В экспозиции Marlborough рядом с картиной Гойи (XVIII век) стоят скульптурные толстяки Фернандо Ботеро (XX век) и фарфоровые фигурки Гриши Брускина (XXI век). И никакой барахолки. Вслед за миниатюрным зальчиком галереи Aveline (в Париже она занимает особняк площадью 765 кв. м) с обитыми бархатом стенами и с мебелью в стиле ампир и ар-деко идет бельгийская галерея Berko, где на ярко-желтых стенах – салонные дети и цветы. И никакой безвкусицы. В темном зале Maison d`Art из Монако – небольшие ведуты и натюрморты итальянцев XVII века, на каждый из которых направлен отдельный лучик софита. И ничего не сломалось. И все картины подписаны. И владельцы выходят к каждому посетителю, чтобы рассказать им о своих шедеврах и ответить на вопросы о ценах. По выражению владельца одной лондонской галереи, "Россия сейчас похожа на созревающий плод", и зарубежные антиквары спешат его сорвать. Организация салона обошлась примерно в $1 млн. Глава Art Culture Studio господин Ив Бувье перед его открытием говорил, что прибыли ждет не раньше чем через три года. К концу второго дня работы салона около некоторых предметов появились красные кружочки: они уже проданы. ТАТЬЯНА Ъ-МАРКИНА КоммерсантЪ |
|