"Они должны бояться". Топ-менеджеров могут лишить презумпции невиновности

Руководитель и собственники предприятия, которое доведено до банкротства, должны будут доказать суду свою невиновность. В случае неудачи им придется расплачиваться с кредиторами своим имуществом. Минэкономразвития считает, что появление такой нормы в законе о банкротстве защитит права кредиторов, а вот потенциальные подсудимые презумпции невиновности лишаться не хотят .

Сегодня правительство рассмотрит поправки в закон “О несостоятельности (банкротстве)”, принятый в 2002 г. Среди прочего они предусматривают ужесточение уголовной ответственности руководителей за преднамеренное банкротство.

Но Минэкономразвития, готовившее поправки, на этом останавливаться не собирается. Вместе с законопроектом оно внесло в Белый дом доклад о том, что еще следует подправить в законодательстве о банкротстве. В докладе отмечается, что нередко топ-менеджеры компаний, предвидя претензии кредиторов, умышленно выводят имущество предприятия, чтобы “на него не было наложено взыскания”. И хотя закон о банкротстве и Гражданский кодекс позволяют оспорить такие сделки, их нормы крайне трудно применить, сетуют подчиненные Германа Грефа: “Не случайно в судебной практике редки случаи привлечения к субсидиарной [дополнительной с собственником] ответственности менеджмента должника, хотя случаев недостаточности имущества для удовлетворения всех требований кредиторов весьма много”, — говорится в докладе.

Чтобы эти нормы заработали, бремя доказывания своей невиновности надо возложить на менеджеров и собственников предприятия-банкрота, говорится в докладе. Сейчас в их отношении действует презумпция невиновности и доказывать в суде незаконность сделок, спровоцировавших банкротство, должны кредиторы. Если будет установлено, что в течение двух лет, предшествовавших банкротству, руководитель предприятия точно выполнял указания собственника, он не понесет ответственности, объясняет замысел реформаторов замдиректора департамента Минэкономразвития Церен Церенов. Но если суд сочтет, что перед банкротством или ликвидацией менеджер выводил активы, ему придется нести имущественную ответственность наряду с собственником, считает Церенов.

Бывший конкурсный управляющий Мосбизнесбанка Эдуард Ребгун полностью поддерживает инициативу Минэкономразвития. “Управляющий приходит на предприятие и зачастую даже не может добиться от менеджеров документации по сделкам, — говорит Ребгун. — Так что ответственность менеджеров и акционеров должна быть повышена, они должны бояться”. “К концу года мы выйдем на конкретные предложения по изменению законодательства [о банкротстве]”, — обещает Церенов. По его словам, аналогичные нормы действуют в законодательстве о банкротстве Германии и Голландии.

Но ссылки на европейский опыт убеждают далеко не всех бизнесменов. Такой подход к презумпции невиновности нарушает основы права, возмущается Николай Яровой, гендиректор фирмы “ПромКонсалтИнвест”, специализирующейся на недружественных слияниях и поглощениях. Если до конца реализовать предлагаемые принципы, “никто из менеджеров не станет проводить сделки и мы убьем коммерцию как таковую”, замечает Яровой. “Менеджер не должен доказывать, что он не крал”, — убежден и гендиректор компании “Комстар — Объединенные Телесистемы” Семен Рабовский. “Работать будет неуютно. Все автоматически будут под подозрением”, — сетует гендиректор шинного холдинга “Амтел” Алексей Гурин.

Не в восторге от предложений чиновников ограничить презумпцию невиновности и председатель думского комитета по собственности Виктор Плескачевский. “Конечно, рассчитывать, что в переходный период все наше право будет в либеральном русле, сложно, но все же нужно обсудить другие механизмы”, — полагает он.

А председатель совета директоров “Волготанкера” Александр Александрович опасается, что менеджеры станут жертвой обвинительного уклона, до сих пор присущего российским судам, и тогда вслед за имущественной ответственностью руководителей предприятий настигнет уголовная (“за предумышленное банкротство”), предусматривающая срок от трех до шести лет. По мнению Александровича, законодатель должен сбалансировать эти угрозы юридическим оформлением понятий “допустимый коммерческий риск” и “добросовестное поведение”.