"Слишком широкие возможности". ГПУ президента предлагает антимонопольной службе быть скромнее

Сегодня правительство решит, нужна ли России антимонопольная служба с серьезными карательными полномочиями. Свои возражения против этой идеи есть у нескольких министерств, администрации президента и предпринимателей.

Чиновники, отвечающие за антимонопольную политику, давно жалуются на невозможность бороться с ценовыми сговорами. “Некоторые суды от нас требуют принести протокол, подписанный должностными лицами, как будто у нас есть возможность такой протокол раздобыть. Как будто участники сговора подписывают какие-то протоколы”, — сетовал прошлым летом руководитель ФАС Игорь Артемьев.

Его команда за полгода подготовила проект нового закона о конкуренции. Правда, его обсуждение правительством несколько раз переносилось, а две недели назад премьер-министр Михаил Фрадков объявил, что закону “оказывается серьезное противодействие”.

Но сегодня Артемьев наконец расскажет правительству о законопроекте, который, по мнению оппонентов, превратит антимонопольную службу в “суперведомство” с исключительными полномочиями.

Самая жаркая дискуссия может разгореться сегодня вокруг идеи ФАС освободить чиновников от необходимости собирать для суда “вещественные доказательства” ценовых сговоров. Новый закон позволит службе карать компании, зарабатывающие на синхронном повышении цен, при помощи одного лишь экономического анализа. ФАС сможет выписывать штрафы за согласованные действия компаниям, в совокупности контролирующим более 35% рынка и повысившим цены одновременно, если чиновники сочтут, что отдельно взятой компании повышать цену было бы невыгодно — например, из опасения потерять долю рынка. Штрафы будут крупными — подготовленные службой поправки в Кодекс по административным правонарушениям дадут ей право штрафовать компании за согласованные действия на 2-4% от их годового оборота.

Эта идея вызвала большие сомнения у юристов Государственно-правового управления президента. Предложенное ФАС определение согласованных действий “не позволяет отграничить” такие действия от поведения, не ущемляющего конкуренцию, и допускает “широкие возможности для необоснованного вмешательства” ФАС в деятельность компаний, говорится в письме помощника президента Ларисы Брычевой в правительство. Копия письма имеется в распоряжении “Ведомостей”. Впрочем, чиновник ФАС говорит, что служба нашла способ учесть замечания Брычевой, не ущемляя собственных карательных прерогатив.

Хотя предложения Артемьева уже одобрили Минэкономразвития, Минфин, Минпромэнерго и ЦБ, есть недовольные законопроектом и в самом правительстве. Федеральная служба по тарифам возражает против того, чтобы у ФАС появилось право контролировать цены естественных монополий, а Минприроды не согласно с антимонопольным контролем за оборотом земель. Замруководителя аппарата правительства Михаил Копейкин, считает, что Минэкономразвития должно было провести “серьезную экономическую экспертизу” документа, а без этого у правительства нет ответа на вопрос, “к чему приведут предлагаемые меры”.

Экономический анализ — фактически единственный способ ловить за руку участников картельных соглашений, уверен бывший министр по антимонопольной политике Илья Южанов. Альтернатива, по его мнению, может быть только одна — обязать силовые органы помогать ФАС в расследованиях сговоров. “Экономический анализ признается в США как правоохранительными органами, так и судами”, — говорит юрист Baker & McKenzie Эрик Сиверс. Но поводом для беспокойства антимонопольной службы будет лишь одновременное повышение цен на рынке, где действуют две или три компании, уточняет Сиверс.

Российским бизнесменам идеи ФАС категорически не нравятся. “Мы тоже страдаем от почти полной монополизации железнорудного рынка, — говорит советник президента Магнитогорского металлургического комбината Василий Варенов. — Но в нынешнем виде закон нельзя принимать”. “По такому закону любое повышение цен будет считаться сговором, — отмечает Алексей Небольсин, член совета директоров Российского топливного союза. — Рынок не обманешь: с таким законом сначала мы получим дефицит, а затем — закрытые бензоколонки”.