BigMag побывал в мастерской у знаменитого художника, скульптора, иллюстратора, мультипликатора Вячеслава Михайловича Назарука. Он художник-постановщик сорока девяти мультипликационных фильмов, среди которых такие легендарные как «Приключения кота Леопольда», «Мамонтенок», «Крошка Енот», «Волшебник изумрудного города», «Чертенок с пушистым хвостиком». Мэтр накормил журналистов дыней, рассказал о том, почему он больше не работает в мультипликации и о своей поездке в Нью-Йорк к Рою Диснею, брату Уолта Диснея.
Когда нам удалось до него дозвониться, он с радостью согласился на интервью и мало того, спросил, в какое время нам будет удобней, я, растерявшись, не знал, что ответить, потому что это в мои планы входило спросить, когда ему будет удобно. В нашем телефонном общении произошла некоторая заминка (по моей вине единственно), после чего Вячеслав Михайлович попросил, позвонить ему перед интервью заранее на сотовый. «А то, - говорит он, - я как солдатик, всё время на ногах и вдруг, когда вы придёте, меня не окажется в мастерской».
Конечно, мы позвонили заранее и договорились прийти к нему в мастерскую в легендарном московском доме на улице Вавилова 65а. Вячеслав Михайлович сразу же накрыл на стол, предложил чаю с пирогами и порезал дыню. Я включил диктофон, пока ещё наивно полагая, что сейчас мы сделаем обычное интервью за пятнадцать минут. Ничего не получилось. То есть обычного интервью не получилось. Зато получился очень увлекательный рассказ человека, который по-настоящему живёт своим ремеслом.
- Когда случился развал СССР, я ушёл из кинематографа, - начал Вячеслав Михайлович. - Мы с супругой уехали работать в Америку, в Голливуд. Дело в том, что уезжали-то из СССР, а вернулись уже в Россию. В США я работал в фирме «Малти Холдингс» по распространению и рекламе детских фильмов киностудии режиссёра Роу, великолепный мастер, столько замечательных фильмов снял. А когда диснеевцы узнали, что еду в Америку, Рой Дисней, брат Уолта предложил мне встретиться.
Кстати, английского я совсем не знал. Я по языку немец, когда мальчишкой был, говорил лучше, чем по-русски. Сейчас уже многое забылось, но всё равно до сих пор в Германии принимают за своего, особенно в Баварии».
- Это потому что у вас акцента совсем нет? – спросил я.
- Не только. Больше даже по физиогномике и по характеру: я очень люблю порядок, точность. Меня многие критикуют за это, но, по-моему, это здорово, особенно в мультипликации без точности нельзя.
- А кто критикует? Коллеги?
- Конечно! У них миллион фантазий и они видите ли никогда не знают, как, что и где, и вечно опаздывают… Мы однажды работали с эстонской группой мультипликаторов. Они всегда были очень точны. Допустим утром нужно на съёмку, я им говорю: «В восемь встретимся возле гостиницы». А они: «Значит без семи восемь, потому что нужно ещё две минуты пройти через фойе, три до автомобиля и потом ещё две минуты на то, чтобы усесться!» Возвращаясь к Америке: когда мы уже в Нью-Йорк приехали, там везде такие большие плакаты: «Берегись, Микки-Маус, едет Леопольд!» Чудо! Так нас тепло встречали! Зато в аэропорту нас никто не встречал, а я с английским никак, супруга слов десять знает. Я попытался на французском, на немецком, у кого-то прохожего спросить, а этот милый человек мне на чисто русском языке: «Ну что вы мучаетесь, скажите, что вам надо?!». В Америке почти все говорят на русском, это невероятно! Нам повезло в этом плане. Студия Диснея поразила меня своей организованностью. Там так плотно работают, не то, что у нас на «Союзмультфильме». У них там покурить две минуты и то некогда. И не только по времени здорово, они всё очень качественно делают, чётко. Сначала я увиделся с коллегами среднего звена: прессовщики, чистовые, черновые, - то есть это службы, которые там есть. Просто ребята узнали, что я приезжаю, пришли послушать. Так тронуло! Потом была встреча с верховным командованием: сценаристы, художники , режиссёры, - это уже высший план. Очень тепло поговорили. Они здорово умеют делать деньги, а у нас умеют делать дух. Маленькая разница! Правда, сейчас мы тоже скатываемся на деньги и это большая беда. Нельзя всё время делать фильмы на заказ, потому что это очень обескровливает духовное начало. Золотой телёнок, он может погубить так или иначе. Ребята из студии Деснея, кстати, мне книжку замечательную подарили, они как раз снимали первую серию «Короля Льва». Там сцены изумительные, они умеют работать. Там много русских работает, но не с «Союзмультфильма». Потомки эмигрантов, но второе-третье поколение, они уже другие, не русские, что-то теряется. Не только язык, и жестикуляция, менталитет…
- Так почему же вы всё-таки ушли из мультипликации?
- Я ушёл из министерства в министерство. Знаете, есть такое чувство предвидения. Чудесное чувство! Вот в конце 80-х годов пришло предчувствие, что наша система рухнет: я не знал это, но и в то же время знал, каким-то шестым чувством! У меня есть историческая картина «Свержение Перрона», тогда нужно было обозначать её как-то, сначала назвал её «Ударь Бога своего», перед разрушением строя. Это страшное страдание, которое наш народ переживал уже многократно. Потом подумал и – «Проводы Перуна», это уже по-русски, чтобы не обижать. Картина родилась на пороге разрушения. И тогда я ушёл из министерства культуры в министерство просвещения, а сейчас и оттуда ушёл, потому что понял, что в нашем сегодня очень обидное положение профессуры, которая даёт знания, которые никому не нужны, и это самое страшное явление. Причём я читал лекции в двух Калифорнийских университетах, там ребята ловили каждое слово. Это международные вузы, там и болгары, и японцы, кого там только не было, причём я был на разных факультетах и везде-везде каждое слово ловили, потому что это было интересно! У нас я работал в педагогическом университете. Слушают один-два человека. Остальные даже не понимают, что такое работа, а что от сердца, вот этой разницы они не чувствуют. Проработал с восемьдесят седьмого года и бросил два года назад.
- Вы следите за современной мультипликацией?
- Знаете, много моих учеников работают. Но сейчас мультипликация другая идёт, компьютерная, это как бы от лукавого чужеродная ткань. Компьютерная мультипликация - это робот, объясняющийся в любви. Всё что сделано рукой неповторимо, ни одна машина этого не сделает. Я несколько лет искал в нашей стране фотографа, чтобы снять картину. Не могут цифровые фотоаппараты сделать этого, потому что цветопередача разная. Там даже триада разная: ни красный, жёлтый, синий, а красный, зелёный, синий. Эти цвета синтетические. Если мне нужно было нарисовать к басне «Заяц-симулянт», танцующего чечётку зайца, то вся студия училась её отбивать, чтобы нарисовать, нужно самому почувствовать!
- Какая из видов мультипликации вам ближе всего?
- Рисованная – королева мультипликации, потому что она может всё! Великий режиссёр, болгарин, Тодер Динов сказал: «Там, где невозможно никакое проявление творчества, возможно в мультипликации». Не забывайте так же, что мультипликация – это прежде всего дети. Я очень богатый дедушка: у меня пять внуков и с каждым нужно поработать. И тут начинается «кто-кого»: кто кому закрутит извилины. Тогда начинается хороший процесс. Потому что я всегда проверяю свои работы на своих внуках, а раньше на детях. Ведь детали мелкие очень важны. Когда моя дочь была маленькой мы ходили в зоопарк, а потом её бабушка спросила, что ей больше всего понравилось, она: «Воробушки». Поэтому чтобы проникнуть в детское сердечко, нужно быть очень проницательным. Если вы отдаете кусочек своего сердца, это тепло, оно тиражировано, оно перейдёт к малышам, обязательно. Дети видят тонкий план, поэтому, чем внимательнее с малышками, тем теплее…
Мы проговорили с Вячеславом Михайловичем больше трёх часов. Он показывал свои исторические картины, проекты скульптурных памятников. О диктофоне я напрочь забыл, да и о причине нашего прихода тоже. Иногда только проскальзывала мысль – какое это счастье сидеть вот так и слушать этого человека.