Игорь Гурович: «Имеет смысл пестовать себя!..»

Мы повстречались несколько недель назад. На майдане Незалежности вовсю бушевали оранжевые страсти. И вся Москва говорила исключительно о чужих политиках с фамилиями на «вич», «ко» и «чма». На мне была олимпийка – огненно-рыжая с надписью Nederland поперек груди, купленная несколько месяцев назад в стране Финляндии. «Это у тебя жест политический или артистический?» – весело поинтересовался Гурович. «Экономический! Распродажа… А оказалось – цвет сезона. А где твои жесты? Ты уже нарисовал плакат на злобу дня?!»     

Когда-то мой сегодняшний собеседник, культовый московский дизайнер Игорь Гурович, признался: «Я не хочу на века, я хочу сегодня. Вот девушки сегодня, выпивка сегодня, плакат тоже сегодня. Это идеальный по самоощущению способ выплеска».

Интервью – это тоже способ выплеска.

- Давно мы с тобой не виделись, вопросов набралось много. Но мне почему-то не очень хочется заниматься текучкой, сиюминутным, сегодняшним…

- Да, давай поговорим о вечном!

- Тем более, это будет последнее интервью в «Лиге чемпионов». Тем более, для многих людей, которые будут тебя читать, Гурон – это брэнд, Гурон – это гуру, Гурон – это радикальный художник. По ту сторону монитора от тебя явно ждут каких-то откровений, обобщений и формулировок. Вот помнится, в интервью нашему другу Петру Банкову ты однажды заявил: «Дизайном заниматься легко и приятно. Меня всегда поражает, когда талантливые люди выжимают из себя работы с чудовищным трудом, с кровавыми соплями. Это все потому, что когда-то какой-то подонок объяснил им, как надо работать, и они поверили этому подонку. На самом деле работать нужно красиво и легко – так, как тебе приятно». Можешь еще что-нибудь такое же моцартианское выдать? 

- Ты знаешь, пару лет назад один из западных дизайнеров, кажется, Кернек, выступал в Москве с лекцией и начал он с того, что сказал: «Мы занимаемся профессией, в которой очень сложно, почти невозможно стать миллионером или просто очень богатым человеком, поэтому глупо заниматься дизайном из-за денег». И с этим надо согласиться и смириться. Грандиозные успехи на ниве благосостояния дизайнеру не светят. Это раз. Второе: то, что сейчас происходит, ужасно интересно! И чем-то это напоминает начало 90-х, когда плакатисты стали такой публичной элитой. У дизайнера сейчас есть масса возможностей для интересных высказываний.

- Так ведь не высказываются же! Посмотри, сколько вокруг недо-дизайна, не-дизайна и анти-дизайна!

-  Это другой вопрос. И все-таки, в этих возможностях есть такие сладкие пацанские понты и такая приятная отдача, когда не очень представляешь результат... У меня есть ощущение, что эти способы не лежат в плоскости графического дизайна, хотя графический дизайн – очень хороший полигон для мозгов. Им надо обязательно владеть… Плохого дизайна, точнее, никакого дизайна в нашей стране много в силу обстоятельств. А потому имеет смысл пестовать себя – со своими ошибками, со своими страхами, со своими бояками, со своим ощущением жизни. Стоит заниматься собой, своими творческими проблемами. И это обязательно должно дать результаты. Они будут видны. Огромная страна, а людей, которых можно узнать по почерку, пятнадцать человек, что ужасно обидно!

- Я слышал, Игорь, что ты делишь дни на творческие и нетворческие. Каких в твоей жизни больше?

- По-разному.

- А в уходящем году?

- Ой, в уходящем нетворческих дней было очень много, кошмарно много!.. У меня такое мистическое отношение к работе. Я понимаю так: если поскандалил, то хорошей работой заниматься нельзя.     

- Кстати, продвинутые повара утверждают, что готовить надо только с хорошим настроением: мол, твоя энергетика передается блюду…

- Вот-вот! Поскандалил – надо делать какую-то механическую работу, ее всегда куча. А еще если водки выпил, то хорошей работой заниматься нельзя. 

- Уродец родится?

- Да-да-да-да! Или вообще зачатие не произойдет. А есть дни, когда я выключаю мобильник, и вообще не подхожу ни к каким телефонам, и ни с кем не разговариваю, сижу, работаю. А есть дни, когда я вынужден скакать по Москве, по встречам… Сегодня поеду к Михалкову объясняться. Мы сейчас очень мало занимаемся полиграфией. Много делаем всяких декораций – то, от чего десять лет назад я ушел, когда был театральным художником. Сейчас делаем декорации для проектов Никиты Михалкова, для фестивалей в том числе. А еще – для «Русской ночи в Давосе» на экономическом форуме. Много, много разного…

- Как же ты получаешь таких крутых заказчиков?

- Как и все в России, это абсолютно необъяснимо. Иногда через друзей. В какой-то момент нам показалось, что делать объемный дизайн интереснее, потому что в полиграфии не происходит никаких технологических революций: четыре плюс одна, пять плюс две – такие мантры. А тут новое появляется каждый день. Это гораздо ближе к передовой, чем графический дизайн.

- Говоря «мы», ты ведь подразумеваешь свое дизайн-бюро Ostengruppe, да? Сколько лет вы уже существуете, и почему ты сбежал из «ИМА-пресс»?

- Группе три года… Почему сбежал? Да, множество причин. В «ИМА-пресс» мне нравилось – там семья и там любовь. Но было ощущение, довольно печальное, что романтика русского бизнеса сходит на «нет». А молодость хочется продлить!

- Понимаю. С молодостью – та же самая фигня…

- И мне показалось, что единственный способ ее продлить, это что-то поменять. Потому что оставалось еще романтическое отношение к дизайну. Нас было трое – еще Анька Наумова и Эрик Белоусов.

- Ну и как пошел собственный бизнес?

- Очень тяжело! Очень тяжело. Огромное количество проблем! Повеситься хочется гораздо чаще, чем в «ИМА-пресс». Но возможность делать то, что считаешь нужным, перекрывает все эти неудобства.

Игорь Гурович (Гурон) с Анной Наумовой (Наум). Третий участник группы – Эрик Белоусов (Эриксон) – за кадром.  

- В «ИМА-пресс» вы работали коллективно, придумывали вместе, а тот, кто в данную минуту оказывался свободным, тот и занимался воплощением… 

- Сейчас то же самое. Это ужасно продуктивно. В маленьком бюро нет чужой работы. Это важно психологически. И когда ты смотришь на работу товарища, она тебе не противна, поскольку ты в ней тоже принимал участие.   

- У тебя был знаменитый в свое время плакат «Мы заставим власть думать». Сейчас подобное заявление может появиться на улицах Москвы?

- Конечно, нет… И это все знают. Мне нынешняя власть не нравится. То, что происходит, меня искренне пугает. Меня не устраивает китайская модель. Я все-таки думаю, что мы – не китайцы, и в большей степени склонны к свободным рефлексиям. Это еще одна из причин нашего обращения к объемному дизайну: не хочется проституировать. Мы занялись мебелью, потому что в пуфике трудно докопаться до идеологической составляющей. Нельзя сказать, что эти ножки идеологически не подходят, да?.. Возьмем случай с рекламой «Эксперта», которую не повесили. Просто испугались. Там не было ничего порочащего власть. История про опись населения. Что, в нашей стране нет стриптизерш, нет грузин, нет бомжей? «Это не понравится Лужкову!» И это говорили хозяева московских щитов… При Борисе Николаевиче Ельцине такого быть не могло!

- Тебе страшно браться за что-то новое? Ну вот, к примеру, мебелью ты раньше явно не занимался, пока не обратился с предложением модельер Чапурин?

- Я никогда в жизни не боялся провала... Я радуюсь за Сережку Кужавского, за Андрюшку Логвина, мне кажется, они-то не проваливались никогда. А я проваливался… Ну, будет плохо, ну, скажут: «говно!» В этом тоже полнота жизни: ты берешься за работу, а что будет – неизвестно.

- А есть желание попробовать сделать что-то совсем из «другой оперы»?

- Есть вещи, которые меня сильно заводят. Во-первых, ужасно хочу построить дом.

- Себе?

- Нет, вообще. У нас сейчас идут вялотекущие переговоры, может быть, удастся. Это мечта… Не мечтать же мне о новых ботинках или о пальтишке! Хочется попробовать снимать кино. Я посмотрел Дзигу Вертова и запал на линейный монтаж. Если бы было предложение, с удовольствием бы взялся.   

- Ты ждешь милостей от природы или сам ищешь площадку для экспериментов?

- У меня в жизни всегда так складывалось: я начинал чего-то хотеть и начинал всем об этом трындеть. Трындел, трындел, и оно само как-то появлялось… Судьба благосклонна. Она всегда дает шанс, а дальше твои проблемы, как ты им воспользуешься…

- Надо воспользоваться твоим рецептом! Уважаемые читатели, мне и фотографу Бендикову нужен в сообщники талантливый дизайнер – книжку делать. Денег не ждите. Слава – на троих. Может, кто откликнется?!.. Как часто ты участвуешь в проектах, которые не приносят или почти не приносят зеленых бумажек?

- Знаешь, мы тут недавно, будучи все-таки бизнесменами, проанализировали последние восемь месяцев нашей работы. Выводы оказались ужасными: 38 процентов проектов, которыми мы занимались, тридцать восемь, денег не принесли.

- Из любви к искусству трудились?

- К сожалению. А может, и не к сожалению... Меня тут спросил один знакомый дизайнер: «А как вы выживаете?» «А хрен его знает, как мы выживаем…» – отвечаю. Выживаем как-то, что-то зарабатываем…Можно взять и делать «прокладки» и получать за них деньги. Но тогда  я не понимаю, зачем нужно было уходить из «ИМА-пресс»?! Там это можно было делать спокойнее…

- В дизайнерской среде, я говорю о высшей лиге, якобы считается неприличным работать в рекламе. Это так?

- Реклама может быть и должна быть разной. И она периодически нуждается в дизайнерах. Случаются культурные ивенты или социальные акции больших компаний, на которые абсолютно нормально работать. Может, это все не совсем реклама… Очень хочется подобного, но никто не заказывает. Кроме «Эксперта». Скандальная получилась кампания…

- Почему – скандальная?

- Тоже не хотели вешать, опасались Лужкова… Мне она нравится. Кроме того, что реклама несет некий маркетинговый, торговый мессидж, она должна нести социальный мессидж. Снимал Володя Мишуков, человек, который мне ужасно нравится. Мне хотелось, чтобы в проекте поучаствовал абсолютно нерекламный человек, абсолютно с другим взглядом. Наверное, там есть масса недочетов. И про мелкий шрифт я слышал упреки. Но при этом при минимуме вложенных средств, она пользуется популярностью на рекламных чатах.

- Ты учился на дизайнера автомобилей, не жалеешь, что не рисуешь колеса за бешеные деньги?

- Немереные деньги платят где-нибудь во Франкфурте, а не в Тольятти же! Мне в институте отбили охоту рисовать машины.

- А зачем же тогда учился? Зачем туда пошел?

- У меня же пятый пункт! Это была самая отстойная специальность, самый маленький конкурс. Это был шаг тактический, чтобы только поступить в Строгановку. Вовсе не из любви к автомобилям…

- В Ostengruppe приходят новые люди? Вам нужна свежая кровь?

- Мы недавно взяли на работу Димку, очень хорошего дизайнера, вчерашнего студента. Он молодой и совсем бескомпромиссный.

- А что такое бескомпромиссность в вашем конкретном случае?

- Есть вещи допустимые и недопустимые. Есть неудачная работа, а есть бля…ство. Разница между ними грандиозная. Потому что никто не застрахован от неполучившейся работы. Но нельзя начинать что-то делать с ощущением того, что ты делаешь бля…ство для денег. Мол, сейчас я заработаю на этом много-много, а потом займусь красотой. Никогда такого не бывает! Или красота, или бля…ство!.. Так вот Димка – за красоту. Это офигительный допинг! И мы, на него глядя, стараемся подбочениваться и биться по-взрослому, на пределе возможностей. Но не всегда получается…