Филипп Кутэн: По сути, Pernod Ricard, вторая по объемам продаж в мире, в России осталась без товара

— Судебная кампания по отчуждению у Pernod Ricard Rouss прав на чешский ликер "Бехеровка" длится с середины прошлого года. С чего все началось?

— У Pernod Ricard есть международная регистрация словесного товарного знака "Бехеровка", и этой регистрации компанию никто не лишал. В России права на этот знак у нашей компании попытался оспорить гражданин Чехии Зденек Хоффман. Он претендует на марку потому, что якобы основатель чешской компании Ян Бехер в свое время подарил права на знак "Бехер" его деду. При этом в Чехии есть неоспоримые доказательства того, что этот договор дарения прав, на который опирается в своих российских исках Хоффман, поддельный. Так, например, договор удостоверен нотариусом 1 марта 1939 года, но по существующим архивам этот нотариус прекратил свои полномочия в 1935 году. При этом подпись нотариуса на договоре не соответствует той, которая есть в архивах, то есть она поддельна. Кроме того, гербовые марки, которые удостоверяют уплату пошлины по этому договору, датированы 1938 годом, но на самом деле эмиссия этих марок была в 1947 году.

Несмотря на это, Российское патентное ведомство переписало часть товарных знаков на Хоффмана. Благодаря действиям Роспатента создалась ситуация, при которой фактически один и тот же знак принадлежит двум разным лицам, и возник повод для незаконных исков Хоффмана и незаконных решений по ним.

В результате наша компания уже понесла огромные убытки. По одному из множества исков, поданных Хоффманом, было принято решение Краснодарского арбитражного суда о возмещении ему ущерба от использования марок нашей компанией. По этому решению у PRR было списано со счетов около 10 млн рублей и арестовано товара на сумму $6 млн.

— Как был подсчитан ущерб?

— Свидетельство о регистрации товарных знаков Хоффману в России было выдано в декабре 2002 года, то есть с этого момента он владеет знаком "Бехер". Ущерб же был посчитан по этому знаку с 1 января 1999 года по 31 декабря 2002 года. То есть если даже предположить, что этот знак и принадлежал Хоффману, то владел бы он им всего несколько дней, а ущерб насчитали аж за три года.

Надо сказать, что незаконность как самого судебного решения, так и действия приставов уже доказана. Однако деньги уже списаны и арестованный товар вывезен. Намерения Хоффмана и его представителей просто взять с компании деньги, а не товарный знак очевидны. Они с самого начала его не скрывали: нам предложили просто откупиться — заплатить Хоффману почти $4 млн.

— Как вы собираетесь добиваться возмещения ущерба?

— Естественно, что мы будем всяческими законными способами пытаться наказать виновных. Сейчас уже Роспатент пересматривает свое решение о перерегистрации, и, скорее всего, по знакам будет восстановлен статус-кво. Но чтобы возместить наш ущерб, этого совершенно недостаточно. Проблема в том, что Зденек Хоффман — банкрот, и взять с него нечего. Ситуация может трансформироваться в такую, когда государство будет возвращать ущерб Pernod Ricard. Поэтому мы сейчас готовим соответствующий иск.

— Ваши коллеги по рынку считают, что в результате скандала с "Бехеровкой" у PRR могут резко сократиться продажи не только чешского ликера, но и других брендов.

— На самом деле, "Бехеровка" — не основной товар компании. За прошлый год мы ввезли около 70 тыс. литров ликера, с момента поставок — за четыре года — мы импортировали 194 тыс. литров "Бехеровки". Это очень небольшой объем. Что же касается других марок, то здесь действительно есть проблемы с продажами. По сути, Pernod Ricard, вторая по объемам продаж в мире, в России осталась без товара. Ведь когда по иску Хоффмана у нас была изъята продукция, то взяли вовсе не ликер "Бехеровка", а другие дорогостоящие бренды — текилу Olmeca, коньяк Martell, виски Chivas и армянские коньяки, всего 500 тысяч бутылок. Реализовать за один день такой объем невозможно. Застой в продажах из-за этого у нас, да и у других компаний может продлиться год. Адвокаты Pernod Ricard, бюро "Шевырев и партнеры" полагают, что клиенты и коллеги компании не будут принимать участие в распродаже изъятой продукции, поскольку такие действия противозаконны и ущемляют права компании. Сейчас продажи этого алкоголя пошли в регионах, при этом продукция, отпускная цена которой составляет около 1.5 тыс. рублей, реализуется за 100-200 рублей. Так что в настоящее время на рынке большое количество элитного алкоголя по низкой цене. Естественно, это сильно сбило цены на рынке. Наши клиенты — дистрибьюторы тоже несут убытки: в условиях демпинга они вынуждены придерживать товар, который лежит у них на складе мертвым грузом.

— Можно ли как-то подсчитать размер ваших убытков?

— Убытки, например, наших дистрибьюторов измеряются десятками миллионов рублей. Но пока точно назвать размер ущерба невозможно, потому что судебный конфликт с Хоффманом продолжается.

— Каков годовой оборот PRR?

— Оборот Pernod Ricard Rouss составляет $50 млн, а всего оборот Pernod Ricard в мире равен около $4 млрд.

— У PRR в России есть свое производство водки на Иткульском спиртзаводе в Алтайском крае, также в Армении вам принадлежит коньячный завод. Я знаю, что PRR собиралась открывать еще одно водочное производство в России. Эти планы не изменились?

— Сейчас таких планов нет. Как можно планировать, когда вероятны такие ситуации, как с "Бехеревкой"? Сегодня мы купим завод, а завтра возникнут такие проблемы? Зачем мы будем рисковать? У нас нет гарантий государства. Я знаю много компаний — французских, германских, которые собирались в России открывать свои проекты. Их стоимость исчислялась десятками, сотнями миллионов долларов. Но они, глядя на то, что происходит с нами, отказываются от своих инвестиционных планов.

— Тем не менее, как вы считаете, может ли в ближайшее время рынок элитного алкоголя в России пополниться новыми брендами?

— Это зависит от стратегии компании, которая в свою очередь вырабатывается исходя из того климата, который существует на рынке. Мы знаем, что правительство России делает многое для улучшения инвестклимата. Но то, что сейчас произошло с нами, никак не поможет его улучшить. И многие компании опасаются: вдруг такие же проблемы произойдут с ними.

— А как изменяется рынок элитного алкоголя в России?

— 95% всего алкогольного рынка России занимает водка. Потому элитной продукции очень мало. Максимум — около 2%. Сравните сами. По официальным данным, ежегодно водки продается около 2.5 млрд литров, а, например, виски — 1.5 млн литров. Сегмент элитного алкоголя растет, но очень медленно.

— У вашей компании в портфеле брендов есть марка, по которой вы вступаете в конкуренцию с российскими производителями, — водка "Алтай". Тяжело приходится?

— Даже по этому бренду мы практически не конкурируем с российскими компаниями. Дело в том, что водка "Алтай" была предназначена для экспорта. Для нас было важно, чтобы на европейский рынок попала сибирская водка, которая бы олицетворяла собой образ настоящего мужчины, мощь, силу. Правда, сейчас мы начинаем продвижение этого бренда и внутри страны, он попадает в сегмент элитных водок, в котором находятся такие марки, как "Русский стандарт", "Финляндия", "Абсолют", "Смирнофф". Но этот сегмент очень маленький, поэтому мы конкуренцию не создаем основному рынку водки. Наши объемы пока небольшие. Мы только-только начинаем свои продажи.

Источник: Финансовые известия