Теракты засекретят от населения

В Госдуме разработан законопроект о запрете показа по телевидению и трансляции по радио любых информационных сообщений о захватах заложников в России. Сообщать о них населению предлагается разрешить только после их спасения. О причинах появления законопроекта «Газете.Ru» рассказал его разработчик – зампред комитета по информационной политике, член фракции «Родина» Александр Крутов.

– Александр Николаевич, вы предлагаете внести поправки в закон «О СМИ» - не показывать во время терактов по телевидению и не передавать сообщения по радио о ходе операции до ее завершения. В каком состоянии ваш законопроект?

– Я просил комитет по информационной политике собраться и обсудить мою инициативу. Но в аппарате мне сообщили, что пока нет возможности собрать всех депутатов. Поэтому я пока продолжаю заниматься подготовкой законопроекта, так как фракция «Родина» поручила мне над ним работать. Большинство коллег одобрительно относятся к моей инициативе. Дословно поправка звучит так: «В электронных средствах массовой информации – телевидение и радио – запрещается распространение информации о теракт с захватом заложников и освещении контртеррористической операции по освобождению заложников до ее завершения».

– То есть в газетах, в интернете про теракты можно говорить, давать новости и репортажи?

– Можно. В любых газетах, в любом количестве. Но мы знаем, что любой теракт бессмысленен, если о нем не узнает много народу. А телевидение – самое массовое СМИ по воздействию. Одновременно телевидение у нас смотрит около 60 млн человек.

– То есть телевидение и радио будут молчать, транслировать «Лебединое озеро», когда вся страна из газет будет узнавать о теракте? Вы не считаете это абсурдом?

– Не считаю, почему «Лебединое озеро»?

– А что можно говорить тогда? И зачитывать сообщения информагентств нельзя?

– В то время, когда нам объявлена война, должны быть какие-то ограничения. И тогда эти два-три дня посмотрим это «Лебединое озеро», но кому нужно – вам или мне – возьмем и прочтем газету. Но безопасность и психологическое здоровье детей сохраним. При этом я убежден, что сами тележурналисты должны снимать и работать на месте, фиксируя все заявления властей, работу штаба, операцию по спасению. Словом, все подробности. Но телевидение ничего показывать и говорить не должно, потому что террористы, как нам стало известно из опыта освещения событий в Беслане и «Норд-Осте», используют показ информации по радио и телевидения для, так скажем, принятия своих решений. В Беслане мы видели, что они (боевики), получив ложную информацию о 350 заложниках, которую журналистам предоставила власть, использовали эту информацию для психологического давления на заложников.

– То есть это вина журналистов, что власти сознательно передали ложное число заложников?

– Я еще раз подчеркиваю: журналисты не несут ответственности за ложную информацию, представленную властями. Лгала, как обычно у нас бывает, власть. Но они оказались невольными пособниками лжи в официальных кругах, поэтому невольно дали информацию. Террористы увидели в телевизоре и услышали эту цифру и оказали психологическое воздействие на заложников. Сказали им: «власть врет, вас не хотят освобождать». Когда террористы смотрят по телевизору, как вокруг здания организовано оцепление школы, видят передвижение спецвойск, смотрят за телодвижениями ополченцев, видят, вот сколько ополченцев, то думают, почему бы не затеряться между ними.

– То есть вы полагаете, что террористы не узнают об официальной цифре заложников, представляемой властью через интернет или по телефону от своих пособников-информаторов за кольцом оцепления?

– Интернета у них нет. Если бы даже он и был, то ФСБ легко может блокировать доступ в сеть на этом месте. И потом одно дело, когда я получаю по телефону информацию, другое – когда вижу действие. Это две разные вещи.

– Журналисты, работавшие в Беслане уже по принятым поправкам в закон «О СМИ», были передвинуты на расстояние около двух километров от школы.

– Но они же показывали, что там происходит!

– Людей, которые выбежали из школы. Но телевидение не показывали расположения войск, спецподразделений, передвижения войск и не использовали слова «штурм», как это запрещали принятые антитеррористические поправки.

– Террористы узнали из новостей, что среди заложников дети спикера осетинского парламента.

– Ничего подобного. Во-первых, впервые о нахождении среди заложников детей высокопоставленного чиновника написала газета «Московский комсомолец» еще в день захвата 1 сентября, опубликовав на следующий день, 2 сентября опровержение. Во-вторых, заложница, дававшая интервью «Газете.Ru», рассказала, что сами заложники предложили детям Теймураза Мамсурова позвонить отцу, и так же подтвердила, что боевики водили несколько раз детей звонить в учительскую.

– Но информацию получили. Что, спорить сейчас будем, как получили?! Кроме того, я считаю, что надо ограничить подачу информации. Это из-за того, что миллионы людей испытывали психологический стресс, давление, которое испытывали и заложники. Психологи, психиатры говорят о том, что в эти дни резко возросло количество неврозов, депрессий, инфарктов, инсультов и просто обращений к врачам. Это данные из института Сербского, опубликованные в прессе. И те же специалисты говорят, что психологическое воздействие на детей было страшное. Ибо любая картинка или неосторожное слово, уходит в подсознание ребенка, и он внутри себя выстраивает страшные гипотезы. Это сказывается на всей его жизни.

– Такую же картинку ребенок или взрослый может увидеть в передаче «Дорожная часть». И даже еще хуже…

– Правильно. Но это не принимает массового характера. Телевидение смотрит 60 млн человек. Первая наша задача – сохранить жизнь заложников. Но вторая – сохранить психическое здоровье людей, зрителей. Не случайно те же специалисты говорят, что это влечет массовый психоз и дестабилизацию ситуации.

– А может вообще запретить в любом СМИ давать какую-либо информацию? Ваш коллега из предыдущего состава Госдумы депутат Михаил Юревич предлагал вообще запретить подачу во всех СМИ любой информации о терактах и захватах заложников, кроме официальной точки зрения власти. Вы как к такому предложению относитесь?

– Нет, я считаю, что этого делать нельзя. К сожалению, теракты стали у нас повседневным явлением. И они происходят из-за действий официальных структур. Мы, журналисты, должны сообщать о терактах, что происходит, как и какие меры должна принимать власть. Напоминаю вам, что моя поправка касается только террористических актов с захватом заложников. Только запрета на освещение в течение всего времени захвата заложников в теле- и радио- СМИ.

– Получается, вы частично ограничиваете право на получение информации, так как люди, имеющие спутниковое телевидение, будут смотреть прямые трансляции CNN или BBC. Как тогда с ними бороться?

– Их мало. Ну пусть 10 тысяч, 100 тысяч.

– В мегаполисах у многих спутниковые тарелки. Количество их гораздо больше.

– Зачем брать мегаполисы? Нам что не хватает повседневной жизни? Пусть потом будем спрашивать с министров-капиталистов за их промахи и ошибки. Все будет зафиксировано. Вот вы неофициозное СМИ, я так думаю. И потом такие же неангажированные СМИ восстановят полную картину произошедшего.

Газета.RU