|
Подвиг ответчика. Владимир Путин может говорить бесконечноВчера президент России Владимир Путин встретился с российским народом. По мнению специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, и тот и другой показали во время этого эфира все, на что были способны. За полчаса до начала прямой линии я разговаривал с генеральным директором ВГТРК Олегом Добродеевым. Олег Добродеев дышал свежим воздухом на территории Кремля. Он находился там, где в этот момент был нужнее всего,– рядом с президентом, но не в опасной близости от него. То есть Олег Добродеев стоял у входа в первый корпус Кремля. Там, в здании, президент России готовился к прямой линии. Он просмотрел последнюю пачку вопросов, заслуживающих его внимания, а главное, представляющих общественный интерес, выбрал еще несколько и сложил в отдельную папочку, которую позже предъявил своему народу в прямом эфире, ответив на вопросы, которые сам для него и отобрал. Среди тех вопросов, которые внимания не заслужили, я обнаружил, к примеру, такие: "Почему вы так редко улыбаетесь?", "Мне 19 лет, но я не могу понять одного: на что ориентирована государственная идеология в нашей стране? У нас, похоже, люди объединены пивом", "Все ли члены правительства имеют высшее образование?", "Скажите, вы были в юности примерным читателем библиотеки?", "Как можно попасть на работу в администрацию президента?". Кроме того, я встретил одну просьбу, на которую, скажу сразу, президент никак не отреагировал: "Я хочу, чтобы вы мне по ТВ передали привет. Это моя мечта!!! Зураб". У меня в свою очередь тоже были вопросы к президенту России. И я их, в отличие от авторов процитированных вопросов, в конце концов Владимиру Путину задал. Кроме того, у меня были вопросы и к Олегу Добродееву. Так, еще накануне вечером предполагалось, что на площади трех вокзалов в Москве желающие смогут задать вопрос президенту России. Я даже знал в лицо одного из этих желающих. И у его желания, казалось, есть все шансы исполниться. И вот сегодня утром эта точка оказалась стертой с карты. Олег Добродеев терпеливо объяснил мне, что Москва и так слишком часто присутствует в информационной картине дня. Колл-центр, в котором принимались звонки благодарных телезрителей и радиослушателей, в конце концов, тоже находится в Москве. На площади трех вокзалов хотели дать слово прежде всего гостям столицы. Но потом передумали: по версии организаторов, прохожие на площади трех вокзалов, по предварительной выборке, намерены были интересоваться прежде всего тем, куда бы президент поехал покататься на поезде. Гораздо больше беспокойства у Олега Добродеева вызывала ситуация, сложившаяся в столице Латвии Риге. Там, как известно, произошли драматичнейшие события. Сначала городское руководство разрешило встретиться гражданам (и особенно негражданам) Латвии в прямом эфире с президентом России. Но при этом были поставлены некоторые условия. Российская сторона утверждает, что все они были выполнены. "Первый канал" российского телевидения, например, оплатил все издержки, связанные с обеспечением безопасности этого мероприятия в самом центре Риги. Кроме того, был заплачен экологический сбор – в связи с тем, что место проведения мероприятия вплотную примыкало к газону. К тому же с "Первого канала" было взято письменное обязательство восстановить газон в случае его повреждения. Но потом рижский городской голова, с которым договаривались, уехал в отпуск, и на хозяйстве остался его зам, которому вся эта затея не нравилась с самого начала. Он еще раз собрал комиссию, разрешившую мероприятие, и она его запретила. В решении комиссии на этот раз было записано, что проведение прямой линии с Москвой помешает интуристам, в том числе из Москвы, изучать достопримечательности центра Риги (в этом решении ни слова не было про то, что российская прямая линия может пересечься с непредсказуемой линией протокольной прогулки по городу долгожданного гостя Латвии, президента Молдавии Владимира Воронина). И все же встреча как граждан России, так и неграждан Латвии с президентом России состоялась. Это событие случилось, как теперь известно, на крыше Московского культурно-делового центра (бывшего Дома культуры железнодорожников). Лично мне показалось, что зрелище было, увы, не самым жизнеутверждающим. Группа людей стояла среди труб и пожарных лестниц и отчаянно бодрилась. Впрочем, вид этих людей мог (и даже, видимо, должен был) говорить и о другом: "Ну вот, мы выстояли и победили!" Да, это была война. И у Олега Добродеева, одного из главных полководцев в решающей битве за прямолинейный разговор с президентом России, до последнего момента были сомнения в победе. – Могут все-таки попробовать электричество нам вырубить,– задумчиво говорил он. Он, правда, ничего не сказал о главном резерве верховного главнокомандующего. – Мы дизель-то, конечно, на крышу поставили на всякий случай,– на условиях полной анонимности (что в условиях активной фазы партизанской войны выглядело совершенно оправданным) сообщил мне высокопоставленный источник в администрации президента России.– Так что пускай что хотят, то и вырубают. Но стратегический резерв так и не был востребован. Президент России разговаривал со своим народом три часа. В какой-то момент мне показалось, что он устал. В этот момент господин Путин со знанием дела отвечал на вопрос о том, должна ли засчитываться служба в вооруженных силах в трудовой стаж гражданина (с таким знанием дела до сих пор ведется рубрика "Уголок юриста" в некоторых газетах федерального уровня). Но я жестоко ошибался. Закончив и зайдя в соседнюю комнату пообщаться с журналистами кремлевского пула, Владимир Путин не выглядел изможденным – в отличие, по-моему, от народа (сужу по себе). Такое впечатление, что раньше разговор с населением давался ему заметно тяжелее. – Продолжим? – развеселился господин Путин, услышав первый же вопрос журналистов – о судьбе губернатора Ставропольского края господина Черногорова, которая зависела теперь только от того, когда в доме рядовой, как было до сих пор принято думать, жительницы Ставрополья появится вода. Я полагал, что через три часа вопросов и ответов довольно трудно задать вопрос, на который господин Путин не ответил. И пока я был прав. Вопросы повторялись. Впрочем, оставались еще два вопроса, которые должны были бы довести это общение до логического конца. И я намерен был их задать. Владимира Путина между тем спросили, почему, как он думает, от года к году не меняются такого рода вопросы и тональность такого рода общения. – Меняются,– сказал Владимир Путин,– еще как меняются... При этом он улыбался крайне загадочно. – Как же меняются? – Нет, не скажу,– покачал он головой.– Если я вам скажу... По его виду было понятно, что самим нам все равно не догадаться, а если он нам не скажет, то всем от этого будет только лучше. Потом его снова спросили о ценах на бензин, о монополии на этом рынке – и, видимо, чтобы не повторяться, господин Путин начал цитировать песню Владимира Высоцкого: "А у тебя самой-то, Зин, в семидесятом был грузин... (очевидно, реминисценция была навеяна рифмой со словом 'бензин'.– А. К)". В этот момент я подумал о том, что прямая линия далась Владимиру Путину все-таки не так легко, как показалось на первый взгляд. Мне показалось, что пришло время задать тот едва ли не единственный вопрос, на который до сих пор не ответил президент России. Я спросил его, в чем смысл жизни. Он не задумался ни на секунду: – В самореализации. При этом он посмотрел на меня с таким недоумением, что мне стало стыдно и обидно, что я сам не догадался. Владимир Путин уже направился к выходу, когда я не удержался и задал ему самый последний вопрос. На самом деле он искренне интересовал меня. – Сколько времени вы можете говорить без остановки? – спросил я. Президент сначала сгоряча признался, что не знает. Но потом, подумав, поправился: – Столько, сколько нужно прессе и российскому народу. После этого он ушел. Никто не стал задерживать его. Очевидно, это было никому не нужно. 9 февраля 2000 года и. о. президента полтора часа отвечал по телефону прямой линии на вопросы читателей "Комсомольской правды". За это время в редакцию позвонили сотни людей, но Владимир Путин успел ответить только на 40 вопросов. Также ему была передана пачка писем и факсов от читателей. 24 февраля 2000 года Владимир Путин общался в прямом эфире радиостанции "Балтика" с жителями Санкт-Петербурга. И. о. президента говорил в основном об Анатолии Собчаке, чьи похороны прошли в этот день. 27 марта 2000 года, в ночь президентских выборов, и. о. президента России вновь выступил в прямом эфире радио "Балтика" и ответил на вопросы петербуржцев. 6 марта 2001 года Владимир Путин провел интернет-конференцию для пользователей сайтов BBC News, gazeta.ru и strana.ru. Было задано 21 357 вопросов, на 32 президент ответил. Общение продолжалось один час. 24 декабря 2001 года глава государства впервые пообщался с народом по так называемой прямой линии в телевизионном эфире. Владимиру Путину поступил 465 271 вопрос по телефону и 27 689 по интернету, на 47 из них президент ответил. Общение продолжалось 2 часа 20 минут. Телекамеры были установлены в Москве, восьми областных центрах и одном хуторе. Прямую трансляцию вели ОРТ и РТР, радиостанции "Маяк" и "Радио России". 19 декабря 2002 года президент России вновь общался с гражданами в прямом эфире. По телефону поступило 1 332 000 вопросов, по интернету – 51 584. За 2 часа 37 минут господин Путин ответил на 51 вопрос. Пообщаться с президентом в эфире смогли жители Москвы, пяти областных и двух районных центров, двух сел. Прямую трансляцию вели "Первый канал" и "Россия", радиостанции "Маяк" и "Радио России". 18 декабря 2003 года Владимир Путин еще раз вышел на прямую связь с народом. Задано 1 553 000 вопросов по телефону и 52 021 по интернету. Ответы на 69 вопросов заняли 2 часа 50 минут. Народ в прямом эфире представляли жители пяти столиц субъектов федерации, трех райцентров, одного села, одной буровой установки (#504) и личный состав авиабазы Кант (Киргизия). 12 февраля 2004 года Владимир Путин в Москве в здании МГУ пообщался со своими доверенными лицами, встреча была показана в прямом эфире телеканала "Россия". Выступление президента длилось около 30 минут, вопросы доверенных лиц и ответы на них – около 20 минут. 27 сентября 2005 года Владимир Путин в ходе очередной прямой линии ответил на 60 вопросов. Из них 26 было задано по телемостам, 8 – по телефону, 3 – по интернету, 2 – по SMS, 18 глава государства выбрал сам, 3 вопроса задали ведущие. Всего поступило более миллиона "телефонных" вопросов, около 100 тыс.– по SMS, более 50 тыс.– по интернету. От народа в телеэфире участвовали обитатели пяти областных и двух райцентров, одного села, авиабазы Энгельс и столицы Латвии Риги. Телевизионное общение президента с жителями Воркуты обернулось для некоторых из них легкими телесными повреждениями. Центральную площадь, где были установлены телекамеры "Первого канала", оцепили милиционеры, военные и множество людей в штатском. Однако сопредседатель местного "Мемориала" Евгения Хайдарова смогла преодолеть оцепление и развернуть небольшой транспарант с надписью "Непутево отменять законы о репрессированных и ветеранах". Дальнейшие события очевидцы описывают по-разному. Сама госпожа Хайдарова заявила Ъ, что на нее с криками набросился вице-мэр Воркуты Виталий Неустроев, вырвал из ее рук плакат и поручил нескольким людям в штатском выдворить пенсионерку с места съемки. В этот момент, по словам госпожи Хайдаровой, на площади появился ее муж лидер местного движения пенсионеров Нагитулла Хайдаров, и бросился защищать супругу. Сопротивляющуюся супружескую чету выдворили с площади и сдали наряду милиции, который их впоследствии отпустил. Но в результате потасовки господин Хайдаров лишился передних зубных протезов, а его жене вывихнули руку. Господин Неустроев сообщил Ъ, что наблюдал инцидент с господином Хайдаровым, однако о выбитых зубах ничего не знает. А свою встречу с госпожой Хайдаровой вице-мэр описал так: "Я сказал, что идет федеральное мероприятие, зачем эти плакаты против президента. И она мне его отдала. Он цел, у меня лежит". А продюсер "Первого канала" Павел Кидисюк сообщил Ъ, что в Воркуте произошел инцидент с не совсем трезвыми и вменяемыми людьми, которые пытались мешать работе съемочной группы. Вячеслав Володин, зампред Госдумы, секретарь президиума генсовета партии "Единая Россия": – Президент всегда говорит что-то новое. В этот раз он много говорил об ответственности государства. А я видел, как весь Саратов внимательно слушал ответ президента моей землячке, которую терроризировала местная власть с оплатой земли под кооперативом. Благодаря таким эфирам местная власть принимает ответы президента как руководство к действию и уже в течение передачи на местах происходят огромные изменения. Юрий Лужков, мэр Москвы: – Да, президент много времени уделил ипотеке. Но разве названные меры приведут к снижению стоимости жилья? Почему государство не принимает мер по воздействию на монопольщика? Виктор Вексельберг, совладелец группы компаний "Ренова": – Для себя ничего: президент в своей программе ничего не менял. Он знает, что хочет делать, и уверен в долгосрочных планах. Владимир Брынцалов, гендиректор компании "Брынцалов А": – А я не понял ничего, да и было все уже. Во время телемоста я был в белорусском посольстве, и мне больше понравилось, как говорил белорусский президент. Он сказал, что если зарплата у работника меньше $250, то работодатель плохой. У нас так вопросы никогда не ставились. Любовь Слиска, зампред Госдумы (фракция "Единая Россия"): – Президент очередной раз подтвердил, что не будет менять Конституцию, хотя мне лично немного жаль. Я бы хотела, чтобы Владимир Владимирович все же остался у руля. Президент постарался доходчиво объяснить действия правительства и в какой-то мере выступил его адвокатом. Сергей Алексашенко, глава фонда "Центр развития": – Сложно сказать, я слишком мало слышал. А общее впечатление таково: "Проблем много, но это не беда. Спите спокойно, дорогие граждане, все будет хорошо. Мы на страже". Станислав Белковский, президент Института национальной стратегии: – Абсолютно ничего. Путин еще раз систематизировал философию своего режима: закрепить итоги приватизации, разрешив крупным собственникам все продать и легализовать средства на Западе. На вопросы президент отвечал уклончиво, как в старом анекдоте: возвращается Петька с переговоров и говорит Василию Иванычу, что на все вопросы получил уклончивые ответы, а именно "пошел ты на...". Сергей Глазьев, руководитель фракции "Родина": – Нет. Эта трансляция должна была еще раз подтвердить социальный крен, о котором президент объявил до этого. Похоже, президент и его окружение слабо понимают, как реализовать то громадье планов, которые они продекларировали. Ирина Хакамада, лидер партии "Наш выбор": – Да в ответе на вопрос о третьем сроке появилось новое слово: "резких поправок" в Конституцию не будет. Может, это оговорка. В целом впечатление такое, что человек все понимает, но лукавит. Всеволод Чаплин, протоиерей: – Я не видел выступления: у нас был праздник Воздвижения Креста Господня. А что касается того, что православная церковь была единственной оппозицией КПСС, скажу, что церковь всегда оппозиция любому греху. Она и сейчас для многих опасна и неудобна. КоммерсантЪ |
|