И вот как-то вечером включаю телевизор и вижу: идет программа "Времечко", а мой бывший ученик из ШЮЖа (Школы юного журналиста при журфаке МГУ), ласково заглядывая мне в глаза, говорит: "Если, - говорит, - вы чувствуете в себе силы работать у нас редактором, приходите!" Надо сказать, что силы работать редактором я чувствую всегда. Поэтому я ему сразу перезвонила и говорю, мол, вот она я, бери, раз звал.
Ученик Воеводин обрадовался мне, конечно, но, с другой стороны, расстроился, потому как опыта на ТВ у меня никакого, а у них специфика. Но, делать нечего, связал меня с какой-то важной женщиной-редактором.
Женщина-редактор, одной рукой разговаривая по телефону, а другой крася ресницы, посмотрела с тоской на стопку журналов с моими рассказами, потом с недоумением на дату моего рождения и попросила приехать через неделю, ровно в двенадцать.
Через неделю я подняла в семь Дашку, отправила ее в школу, навела марафет и помчалась в Останкино. Женщины-редактора на работе не оказалось. Правда, меня уверили, что она точно будет, потому что сегодня зарплата. Я села на стул у двери и стала ждать. Через час пришел Новоженов, посмотрел на меня с мужским интересом, но, узнав, что я по поводу работы, интерес сразу же потерял. Собрал летучку, устроил разнос, явно играя на публику в моем лице, обругал всех матом и ушел.
Еще через час пришли вести из бухгалтерии, мол, уже дают. В комнате началось оживление, захлопали двери, зацокали каблучки, застрекотали молнии сумочек и портмоне. Я никогда не видела таких стопок. Они, похрустывая, быстро убирались с глаз долой, и через мгновение о них напоминало лишь радостно-возбужденное выражение на лицах обладателей.
Мне стало не по себе. Я устала ждать и хотела есть, ведь уже было три часа. Я с достоинством встала, доставая из сумки сигареты, и попросила передать женщине-редактору, чтобы она, когда придет, меня подождала. "Где тут у вас можно пообедать?" – спросила я. И меня отправили в ресторан двумя этажами выше. В ресторане денег у меня хватило только на чашку кофе, и я пила его маленькими глотками, разглядывая очередь за горячим. Очередь была пестрая и шумная, местами узнаваемая, но я к ней не имела никакого отношения. Я уже поняла, что никакая женщина-редактор никуда меня здесь не возьмет. И я никогда не буду получать в конце месяца хрустящую, блестящую пачку и никогда не смогу зайти в магазин и купить то, что я хочу.
Я вышла из ресторана и, повернув к лифту, нос к носу столкнулась с Сашей Колбовским. Мы кинулись друг другу в объятья, как родные, – еще бы, столько лет мы в паре преподавали в ШЮЖе, он – ТВ, а я – русский язык. Практически у нас были общие дети. Я рассказала ему, зачем пришла. "Возьми меня на работу, Саш!" – взмолилась я. Он загрустил: "Да если б я мог…" Но потом пообещал позвонить, если что. Я понимающе усмехнулась, поцеловала его на прощанье и поехала домой. На душе было мерзко.
Вечером он мне вдруг позвонил. Задыхаясь от восторга, он рассказал, что, расставшись со мной, в соседнем коридоре встретил нашего ученика Борю. "Боря? Конечно, помню", - грустно сказала я. "Ты понимаешь, у него новый интернет-проект, и он очень хочет взять тебя на работу!!!" – почти кричал Сашка. Он правда был счастлив мне помочь, и это было так трогательно, что я тихо заплакала. Я не умела включать компьютер, а про интернет знала, что в нем можно чатиться. При этом, что такое "чатиться", я представляла себе плохо.
Не знаю, удалось ли мне обмануть Борю, когда он мне предложил подождать его, погуляв 15 минут по интернету, а я ответила, что интернет мне и дома надоел, или когда запросила тысячу долларов зарплаты, а в душе была согласна и на двести. Сейчас это уже неважно. Потому что через месяц я уже вышла на работу, пройдя все кадровые комиссии, а через три – ориентировалась в Сети, как рыба в воде. И работаю здесь уже 16 лет. Вот такие зигзаги судьбы.
