«Мыслить этически – это увеличивать свою живучесть» — Андрей Теслинов, профессор РАНХиГС при Президенте РФ
- Существует мнение, что бизнесом могут заниматься только люди, которые ценят исключительно деньги. Где здесь место для духовности?
- Сначала стоит определиться со значением понятия «духовность». Расхожий взгляд на это идет от религиозных представлений — это нечто божественное внутри тебя. Лучше думать иначе. Мне представляется, то, что называют «духовностью человека» – это его трансцендентное, это выходящее за пределы наблюдаемого им и чувствуемого. Это то, что возникает (или не возникает) как переживание человеком происходящего с ним. Я думаю, это мощнее, значительнее для живого человека, чем ссылка на присутствие в нем чего-то от Неба. Духовное образуется из ежедневного проживания или, как говорят мудрецы «дления жизни». Это результат рефлексии переживаний происходящего. Людям в бизнесе это свойственно ровно так же, как и другим.
Как бизнес, так и любая деятельность вообще, невозможны без этой рефлексии. Можно вести речь лишь об интенсивности этой жизни в человеке – в ком-то она слаба, а в другом – хлещет через край. Мы живем, «крутимся» в делах и заботах – все как и у всех, только быстрее. Но если происходящее не отражается в твоем сознании и не «работает» на расширение твоего бытия, то ты зря все это делаешь. Любая деятельность, в том числе и бизнес, бессмысленны без этого расширяющегося продолжения себя.
Об этом красиво и даже торжественно говорил, писал М.К. Мамардашвили. По его мнению, по-настоящему глубокий человеческий акт постижения встречи с чем угодно, будь то бизнес, человек, друг, предательство … состоит из двух частей. Первая – это встреча и переживание происходящего с тобой («страдание» — это его слово). А вторая часть – объяснение себе самому всего этого в состоянии внутреннего возвышения. Только так в каждом акте жизни можно прирастать. Во всем этом и состоит работа «духовности». Мы будем говорить о ней?
Получается, что ради собственного роста мы даже нуждаемся в том чтобы войти в бизнес или в любую другую деятельность, в полноте прожить его, возможно, помучиться, пострадать, как говорит, М.К.Мамардашвили, а потом непременно со всем этим выйти к себе «Большему». Эта работа делает нас сильнее – как же без этого? Без всего этого нас надежно караулит животная жизнь.
Исходя из всего этого, отвечу на Ваш вопрос так: бизнес оставляет столько места духовности, задает столько задач духовному росту, что сложно поискать для этого другое, более сильное место, более «крутой» полигон. Однако, здесь же возможна и другая жизнь — «жизнь, не приходя в сознание».
- То есть духовность неотделима от всех сфер человеческой жизни?
- Да, но при том условии, что ты растущий, развивающийся человек. При этой позиции все имеет значение и возможность расширения пространства твоего бытия. Но если ты не находишься в позиции развития, а «просто живешь», то тогда цена поднятого Вами вопроса незначительна.
- Если духовность важная часть всей общественной жизни, может ли все-таки существовать без нее бизнес?
- Вижу, Вы хотите придать духовности оттенок совестливости, нравственности? Да, эти «оттенки» непременно должны заиграть в сфере твоей духовности, если ты не просто живешь один на один с собой, а сознаешь себя живущим в социуме. Здесь надо представлять, что другого-то существования не происходит, хотя может показаться, что человек – индивидуум. На Земле только один индивидуум – человечество. Это известная мысль. И очень красивая, хотя и не развитая.
Есть известный американский философ Кен Уилбер, который весьма ярко обосновал условие развития человечеств. По его теории оно происходит только через целостности (через «холоны») и одновременно по трем направлениям. В терминах бизнеса это выглядит так: первое направление (ЭТО) – направление развития продуктов и технологий; второе направление (Я) – развитие себя самих, своих сотрудников как личностей, их/свое мышление, личное сознание, способность чувствовать и понимать мир; третье обязательное направление (МЫ) – развитие коллективных форм существования, деятельности. Уилбер очень наглядно показывает, что в те периоды, когда человечество увлекалось чем-то одним, например, развивало только «ЭТО», только орудия труда или продукты (как например, цивилизации инков, майя перед приходом испанцев, или египтяне на исходе царства), но не занималось развитием «Я», и, особенно, не занималось развитием «МЫ», то волной деградации его отбрасывало назад, в детство. Так было всегда и так будет — «нельзя прикреплять ракетный двигатель к деревянной тележке». В этой связи получается, та работа духовности, о которой мы говорим, работа, связанная с бодростью совести и нравственности, ровно также необходима как работа по развитию бизнес-процессов, продуктов и орудий труда, как развитие себя самого. И если компания не занимается тем, чтобы после каждого проекта становиться коллективно мощнее, то рано иди поздно она окажется на обочине эволюции.
Сейчас появились тексты, где авторы на примерах показывают, что компании, в которых в содержание миссии помещены этические ценности, более успешны на рынке. Не странно ли? Нет, не странно, поскольку такие компании кроме всего прочего выдерживают еще одну ось стабильности успеха – ось социального блага. Мы говорим о направлении «МЫ». Сопоставление своего пути с условием чужого счастья обостряет чувствительность таких компаний к происходящему и тем самым усиливает их живучесть.
Посмотрим на это все с другой стороны. В обычных компаниях, когда пытаются измерять успех деятельности, используют такие показатели как «эффективность», «результативность» и «экономичность». Это составляющие так называемой «концепции 3Е». Но известен другой, более прагматичный подход к оценке деятельности — «концепция 4Е». Она утверждает , что кроме этих параметров нужно обязательно измерять этичность бизнеса. Рано или поздно без этой 4-й оценки компания как бы «выедает» пространство вокруг себя, как бы «выжигает поле», на котором еще недавно росли цветы и травы, оставаясь без ресурсов для продолжения существования.
Наверное, еще вспомню в этой связи академика В.П. Казначеева,. Слушал в Новосибирске как он доказывал, что даже космос не пускает в полет этически неполноценных космонавтов. Он назвал это направление в науке «Этикой ближнего космоса».
Сошлюсь в этом разговоре на еще одно обстоятельство. Вы знаете, что я организую экспедиции менеджеров под названием «ЖИВАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ». Недавно одна из них прошла по странам Западной Африки (Бенин, Того, Гана) под знаком «Культура как ресурс развития». Нам удалось отчетливо увидеть, что живучесть культур, а вместе с ними и людей – «носителей» этих культур определяется, прежде всего, способностью выживать вместе. В слабых культурах механизмы, работающие на развитие «МЫ», чрезвычайно отсталые.
Завершаю свой ответ на Ваш вопрос. Получается, что духовность как условие коллективного, а значит, нравственного существования, есть ресурс живучести. Мыслить этически – это увеличивать свою живучесть.
- Вы часто ходите в экспедиции, изучаете различные культуры. Скажите, с какой культурой больше всего общего у современной России?
- Мне трудно найти какой-нибудь аналог. Я скорее вижу противоположности. Например, трудно сыскать более, простите, угрюмую культуру, чем российская. Как бы я внутренне ни сопротивлялся этой оценке, каким бы патриотом ни был, но мои путешествия приводят к этой мысли. Есть и научные работы, в которых показывается, что мы «плачущая культура». И хотя в действительности дела у многих идут благополучно (где хотим - ездим, что хотим – едим, ресурсов — огромное количество) мы в большинстве живем с изъедающим нас чувством, что «все не так, как надо!». Можно искать истоки такого «настроения» культуры», но.. сейчас так. Это первая мысль.
Вторая… Осмелюсь предположить, что мы близки к французам. Почему? И в них, и в нас есть некая природная, еще не убитая чувствительность к живому миру, интерес к другому. Есть поговорка (вроде приписывают Черчиллю) «интеллигент – это тот человек, который продолжает с тобой общаться, несмотря на то, что ему тебе ничего не нужно продать». Вот, французы тоже готовы улыбнуться просто так. У американцев не так, у немцев не так. Однако, эта наша способность, этот знак живого слабеет под западным влиянием, которому мы бездумно открыли свои входы.
Мне симпатична была бы близость к культуре танзанийцев. Уж очень они внутренне радостные. Они даже радостнее, чем мы могли бы быть, если бы радость в нас не покорялась вековыми страхами.
- Вы сказали, что мы многое берем с Запада, и это ослабляет нас. А какова здесь роль программ MBA? Нужны ли они в России?
- Коротко отвечу пока так: MBA – программы нужны нам и в нашей стране они должны быть российскими. Не привитыми иностранцами на наши неокрепшие в рыночных сражениях души, а выращенными нашими мозгами и в нашей культуре. Надо поблагодарить Западных коллег за открытие нам такой замечательной формы профессионального роста и… отпустить с Богом. А самим пойти дальше. По сравнению с предпенсионной Европой мы еще в детстве. Нам можно все или почти все. У «стариков» хорошо учиться, чтобы потом строить собственную жизнь. Разумеется, в открытом мире, разумеется, в соседстве со всеми. Но известно, что студенты всегда обгоняют профессоров. И если наш МВА не последует этому закону, а будет повторять привычки и болезни учителей, то мы состаримся раньше срока. Неестественные культуры не живучи.
Ольга, давайте на этом приостановим наш разговор. Будут же еще встречи?!
Автор статьи - Ольга Зуева