Владикавказ и чупа-чупсы
Я выхожу из здания аэропорта в неизбежную встречу: таксисты с очаровательным акцентом настойчиво зазывают меня бросить все и поехать в Тбилиси или Батуми. Понимаю, что наш коллектив из четырнадцати человек такого предательства не простит, так что смущенно улыбаюсь, излучая патриотический отказ.
— Спасибо, за нами приедет автобус, — терпеливо повторяет наш защитник Степан.
Автобус быстро вызволяет нас из назойливого гостеприимства. Пока водитель-осетин грузит наши вещи, нам дарят мерч — шоперы, панамы и бутылки с надписью «Это Кавказ». Благодарно напяливаю панаму, хотя белоснежные вершины на горизонте пояснений не требуют.
В прохладном салоне предусмотрительно стоит холодильник с водой. Мне достается бутылка со льдом — точно такую же я доставала из морозилки жарким летом в Туапсе. Не каждый глоток воды способен перенести в прошлое. Повезло. Южный вайб будет нагонять меня всю поездку. Густая зелень и теплый солнечный свет пропитаны домашним уютом. Щурюсь, как кошка на солнце.
В красивом ресторане встречаем девушку в хиджабе. Это Патимат — наш фотограф. Математик и школьный преподаватель из Дагестана, многодетная мать. Никому в ее родном селе не по душе такое профессиональное кочевничество.
— К 40 годам у нас нужно быть уже такой… тетушкой, — смеется Патимат. — Хозяйство, дети. А я все ношусь, но мне нравится.
После обеда с шашлыком, люля-кебабом и хычинами — знаменитыми лепешками с сыром и картошкой — едем знакомиться с главой Северной Осетии.
В здании правительства пахнет школой. Смотрю в окно, вижу как солнце путается в листве, и снова вспоминаю Туапсе. В кабинете у Меняйло почти домашняя атмосфера, без официоза, галстуков и микрофонов. Даже выглядит Сергей Иванович как-то по-родному.
Глава региона своей простотой напоминает дядьку. Переживает о родном крае, хочет показать его московским журналистам с хорошей стороны. Делает акцент на сохранении традиций и преемственности поколений. Разве что многословие выдает в нем чиновника.
Прощаемся и у выхода встречаем Залину — нашего экскурсовода. Она проводит нас по парку, чтобы показать кафе «Горки». На потолке — картина «Над городом» Шагала. Тут же продают своеобразные сувенирные футболки — герои полотен Фриды Кало, Шагала, Ван Гога наряжены в осетинские костюмы. Залина несется так резво, что мы, разморенные жарой и утомленные перелетом, за ней не успеваем.
Удивляюсь отрезанной верхушке горы Столовой, которая как будто идет мне навстречу, пусть я и не Магомет из пословицы. Напитавшись историческими фактами, мы покидаем Северную Осетию. Хочется сказать «чтобы вернуться».
Следующая остановка — столица Республики Ингушетия, город Магас.
По дороге слышу диалог водителя-ингуша и Степана:
— Брат, даже моя пятнадцатилетняя дочь водит без прав!
— А если оштрафуют?
— Кто?
— ДПС.
— Какой ДПС?
Ингуш гордо улыбается. Выходит, живет над законом.
Ингушетия
Заселяемся в отель «Артис Плаза». Замечаю девушек в приталенных платьях из дорогих тканей, с красивыми платками, сумочками и маникюром. Любуюсь шикарными фигурами красоток, которых местные называют «чупа-чупсы». Вопрос повисает в воздухе, пугаясь ответа.
Мне достается излишне просторный номер: пока дойдешь от двери до кровати — стопчешь ноги. Любуюсь отделкой ванны. О такой говорят «под мрамор и золото». На стене висит странная штука, похожая на телефон. Старый потемневший пластик, загадочные цифры на дисплее и датчики, как на пульте управления «Энтерпрайза» из «Стар-Трека». Однажды я уже удивлялась телефону — в туалете екатеринбургского Hyatt Regency. Снимаю «штуку», чтобы обнаружить замаскированный фен.
Антону — второму и последнему мужчине в нашей тусовке — достался президентский номер. Джакузи, бильярдная, коридор и несколько комнат. В ванной отваливается плитка. Что поделать — тяжело жить в роскоши.
В местном ресторане с амбициозным названием Del Magas к толпе туристов оказались не готовы. Хозяева засуетились, спешно сдвигая столы и принося стулья. Национальные блюда интригуют настолько, что на выбор блюд уходит час. Быстро выключаюсь из процесса и ем, что дают.
Отужинав, идем с девчонками на променад по главной улице. Одни мужчины присвистывают, проходя, другие продувают клаксоны. Целомудренные наряды не работают. На каждом шагу — заниженные детища российского автопрома.
Чечня
Позавтракав, садимся в автобус и вскоре въезжаем в Чечню. Блокпосты стилизованы под сторожевые башни. Справа — портреты Владимира Путина, Рамзана и Ахмата Кадыровых. Самое популярное словосочетание — «Ахмат — сила». По дороге водитель показывает номера авто, где вместо цифр указано просто — «Ахмат».
Едем к Ушкалойским башням, где нас ждет экскурсия и прогулка по ущелью. По дороге останавливаемся у придорожной кафешки, где пересаживаемся на джипы. Водители знают горные дороги как свои пять пальцев. Оттого их уверенность граничит с самоуверенностью. Путь обходится без приключений.
По дороге вижу на пригорке медсестричку в синей форме: на ней свободные брюки и длинная туника, голова покрыта платком. Удивляюсь виду работающих вне дома женщин. Внутренне извиняюсь перед чеченцами за свои стереотипы.
На очередном посту нас останавливают бородатые мужики с автоматами. Пропускаем колонну правительственных авто. Почти все — без номеров. Патимат, как настоящий журналист, пытается сфотографировать процессию. Шипим на нее.
— Да я чуть-чуть. Мне же интересно. Можно разочек? — просит она, но мы неумолимы.
Чуть позже станет известно, что кортеж снял кто-то из наших журналисток. Один из военных интуичит, останавливает джип и просит удалить все фотографии. Доезжаем до башен, но любуемся ими сверху — с шоссе.
Еще два часа серпантина и мы в горнолыжном курорте «Ведучи», который встречает нас панорамой гор. Воздух здесь другой — свежий и теплый.
На канатную дорогу нас не пускают: дядечка-охранник говорит, что нужно приходить к девяти утра — сейчас уже закрыто. Пытаемся уговорить местных, но тщетно.
— Не, не. В дэсять, — говорит кассир, когда мы подходим за билетами. К нам подтягивается охранник.
— Вы же сказали с девяти! — возмущается Патимат. Кассир молчит и смотрит на охранника.
— Где-то дэсять трицать, одииииннацааать.
— Но вы же сами сказали, что с девяти.
— Какой дэвять? Дэсят, — отвечает охранник.
Так и не разобравшись, отправляемся на прогулку по горной экотропе. За нами, истерически мяукая, бежит черно-белый кот. Не дождавшись еды, он гордо следует за нами, высоко подняв хвост. Журналисты не могут удержаться от фотографий — кот кайфует от обилия внимания.
По пути нам попадается алыча и дикая малина — ягод слаще я не ела никогда. Горные вершины уже захватили в плен мое сердечко. На расстоянии двадцати метров я прекрасно слышу, о чем говорят коллеги — удивительная акустика. Кажется, что в Москве мы все чуть-чуть глуховаты.
Ночуем тут же — в отеле «Эдельвейс» на высоте 1860 м. Впечатленная видами забываю, что в горах нет интернета и очень плохая мобильная связь. Мой молодой человек сумел дозвониться в ночи. Сонная объясняю, что все хорошо, никто меня не украл. Утром открываю дверь на балкон, и в нос ударяет густой аромат цветов. Это так прекрасно, что хочется плакать.
Путешествие продолжается. Пейзажи, которые дадут фору Альпам, соревнуются друг с другом в красоте. Зеленые долины передают привет Параджанову. Каменистые берега, что красят ручьи в бело-синий цвет, и рыжая ломкая порода — Рериху. Такими же были склоны холмов… Да, верно — в Туапсе. Эта мысль заставляет улыбнуться.
Водитель нашего джипа, дядечка лет за шестьдесят, останавливается трижды. Нас трое, и каждой достается букет полевых цветов. Кажется, это лучшая иллюстрация выражения «настоящий мужчина».
По дороге один из джипов ломается, и мы опять застреваем на трассе. Девчонок пересаживают в новую машину, но и хватает на полчаса. Чуть позже видим худосочных коров, лошадей и овец. Зеленые долины — летнее пастбище. К зиме животных вернут в сельские стойла. Не выдерживаю и прошу остановиться. Лошади — это святое. Делаю фотографии и не сразу замечаю, как передо мной открылся Шаройский архитектурный комплекс. Множество башен и прочей национальной архитектуры.
Во время экскурсии гид рассказывает, что в древности из маленьких окошек боевых башен чеченцы кидали камни. Они отскакивали от стены и приземлялись аккурат на голову незваным гостям. Всем хочется проверить, и коллеги спускаются по пригорку в башню. Следую за ними, вспоминая, что спускаться с гористой местности надо быстро, так меньше шансов свалиться. Подниматься — легче, но лучше всего делать и это быстрыми шагами. Порода под ногами ломкая. Времени на раскачку нет.
На протяжении всего путешествия ощущение того, что я здесь была, сменяется чувством яркой новизны. Молодой чеченец рассказывает про уклад жизни в селах XI века. Ели за низкими столиками. Одну ногу поджимали под себя, другую прижимали к туловищу — чтобы не переесть и сохранить фигуру. Решаю опробовать подход дома, пусть и сомневаюсь, что поможет. Узнаю, что в древности статус чеченских женщин определяли по кувшинам, с которыми они спускались за водой: красивый медный — свободна, кривой алюминиевый — замужем.
Впереди снова крутой серпантин и горы. Два часа пути и награда — невероятное по красоте озеро Кезеной Ам. Название переводится как «Жестокое озеро». Водитель делится: раньше на этом месте был аул Кезеной. Его жители были столь жестоки, что отдавали гостей на съедение собакам. Бог разгневался, и аул провалился в ущелье, а долину затопили дожди. Так и образовалось озеро.
В туркомплексе «Кезеной Ам» нам предлагают поплавать на лодке, прокатиться верхом и на зиплайне. Вспоминаю, что забыла штаны дома, уж очень хотелось соблюсти обычаи. Всю дорогу я носила юбки и мусульманское платье, купленное специально для поездки. Зиплайн — мимо, а вот от лошадей я отказаться не могу.
На амуницию без слез не взглянешь. Вальтрапа нет, вместо седла — кожаная подушка, перехваченная веревкой поперек. Вместо стремян — железки, имитирующие их форму. Тоже на веревке — подогнать под себя невозможно. Взбираться нужно с земли, никакой тебе табуретки, пусть она и нужна, чтобы уменьшить нагрузку на спину лошади.
Хорошо, что животное небольшое. Платье мешает, но я подворачиваю юбку чуть ли не до пупка. Плевать, если кто увидит. На мое счастье на пляже, кроме наших, почти никого. Владелец протягивает мне повод со словами: «Это руль». На этом инструктаж окончен.
Лошадь оказывается чрезвычайно отзывчивой, чем приводит меня в восторг. Не нужно понукать, лупя по бокам. Животное тонко чувствует трензель, и мы случайно переходим на быстрый шаг. Опыт у меня небольшой, но его хватает, чтобы ощутить разницу с московскими капризницами. Главное, случайно не поднять ее в галоп, но лошадку иначе как послушной умницей, не назовешь.
Грозный
Вечереет, и мы отправляемся в Грозный. Снова мелькают пейзажи. В одной из долин видим недостроенный дом с кучей стройматериала.
— Видишь? — показывает водитель пальцем. — Там мой друг гостиницу строил.
— А чего не достроил? — спрашивает моя коллега.
— Пара приехала переночевать и едва настало утро — умчались, сверкая пятками. Бежали дальше, чем видели.
— Почему?
— Джинн поселился. Собаки лаяли, двери хлопали, в темноте слышались разговоры. Не стал мой друг ничего достраивать. Если есть джинн никакой гостиницы не будет.
При въезде в город видим рекламные баннеры на заборах и щитах. Дизайн оставляет желать лучшего: верстка, качество фото, дизайнерские решения — прямиком из нулевых.
Покрытые девушки на щитах рекламируют все: от посуды до рейсов авиакомпаний. Есть и реклама туризма: фотографии достопримечательностей и призыв отдыхать среди прелестной природы. Подобные брошюры есть и в автобусе, и в аэропорту. Понижая голос говорят, что на рынке рекламных поверхностей есть монополист. Называют знакомое имя.
Не сразу понимаю, что мы въезжаем в Грозный — кругом скромная одноэтажная застройка. Вечером, после ужина в ресторане, решаемся прогуляться к центру. Выясняем, что «Яндекс-такси» здесь не работает. Местной службой владеет еще один монополист. Называют знакомое имя.
До гостиницы нас провожают коллеги — настоящие джентльмены. Тоже переживают, что нас украдут, хотя никаких предпосылок, конечно, нет. Утром Патимат уточнит, что сейчас на Кавказе все не так.
— Воруют, да, но только по обоюдному согласию.
Иду в кафе мимо четверых бородатых охранников, которые смотрят на меня внимательнее, чем следовало бы. Улавливаю слово «красотка» в диалоге о себе. Хорошо, конечно, что по-обоюдному, ну а вдруг смогут уговорить?
Снова едем, и я вспоминаю, что давно уже не пила кофе. В Чечне привычный кофе подают примерно нигде. В ресторанах предлагают пакетики «три в одном». Изредка кофемашину можно встретить на ресепшенах. В гостинице Cosmos, на встрече с замглавы Минэка, мы будем ждать кофе целый час. Почему — загадка. Спиртного в Чечне, кстати, тоже нет. Только в одной «Ленте» Грозного и только с 8 до 10 утра. Ну и в дорогом ресторане «Купол».
Утром перед форумом посмотреть на Грозный удается сверху — нас отводят на смотровую площадку. Видно, что город активно застраивается. И тут, и там — застекленные здания с позолоченными элементами на фасаде, похожие на высотки в Эмиратах. Вообще, для чеченцев ОАЭ — пример во всем. Например, в Грозный City есть «Сад будущего» — идея, которую позаимствовали у арабов. Это пространство для прогулок, засаженное цветами. Масштаб для сада скромный. Ну и что, — скажут местные, — задел есть.
С 32 этажа видна большая красивая мечеть — «Сердце Чечни». На крыше одна из сторон ограждена красной лентой и табличкой «Не снимать». Следит за этим специальный человек, окидывая каждого внимательным тяжелым взглядом. За лентой вид на запретную для съемок зону — резиденцию Рамзана Кадырова.
Для проведения Кавказского инвестиционного форума часть резиденции открыли. На территории есть красивый фонтан, слышна молитва имама, гостей перевозят гольфкары, внутри дворца видны мрамор и золото. Правда, в туалете нет привычных унитазов. Просто дырка в полу.
Мы успеваем на заключительную сессию и снова бежим. На этот раз — в аэропорт. Но и тут не обходится без приключений — водитель теряется, делает круг в центре, и кажется, что его не пощадила палящая жара. Наша сопровождающая — Наталья — голосом железной леди велит ему беспрекословно слушаться. Жесткий взгляд и бейдж, а также кавказское «договоримся», помогают — мы прорываемся сквозь два блокпоста и бежим ко входу. Можно было не торопиться — самолет отстал от графика. По пути в Москву авиакомпания потеряет половину чемоданов…
Подводя итоги, скажу, что тяжелее всего мне давались горные дороги — на них, кажется, ушла половина нашего времени. За местные пейзажи можно простить многое, если не все. Будь я строгим рецензентом, написала бы, что отелю в Грозном отчаянно нужна возможность оплаты картой и большая клиентоориентированность. Некоторые дороги скучают по хорошему асфальту, а мобильная связь плутает в фантастических по красоте ущельях. Впрочем, столичный сервис сделает снобом кого угодно.
Минутке капризов конец, ведь впечатлений хватит надолго. Нас вкусно кормили, развлекали и были более чем гостеприимны. Если вы добрались до конца моего рассказа, покупайте билет. Вам точно понравится.